до Кан’нолета товар, животных и людей. Именно в такой последовательности он об этом говорил, что вызвало ироническое пофыркивание Ганвеса х’Нарви. Знающий сообщил проводнику о своих подозрениях, но их планы это не изменило. Если бы носящий синее мужчина реагировал на каждое упоминание о таящейся на пути опасности, он бы не отошел от оазиса или города дальше чем на милю.
Все уже знали, что высохшие водопои – дело неестественное, а где-то впереди, кроме коноверинского каравана, должны находиться и те, кто наложил на колодцы печати. Ветка и его люди поигрывали луками, стражники иссарам постоянно ходили с оружием, и в этом не было ничего странного, однако изменилось то, как они это оружие носили. Деана видела такое напряжение у воинов, что готовились к смертельному поединку. Даже возницы и погонщики верблюдов поглаживали широкие ножи, легкие топорики и дротики.
И все равно их поймали врасплох.
Она помнила, что на второй день, как они миновали колодец, поставили лагерь в тени высокой скальной стены. Солнце как раз зашло за горы, она произнесла вечернюю молитву вместе с несколькими иссарам, а потом вошла в свой шатер, сняла пояс с саблями, потянулась за экхааром.
До этого момента воспоминания вели ее довольно гладко, но после начинался хаос. В пустыне темнота падает быстро, за несколько минут после заката небо потемнело, замигало звездами, неожиданно подул ветер: резкий, холодный, несущий песок. Она услышала, как Ганвес что-то кричит, пытаясь пробиться сквозь нарастающий рев, и тогда она тоже это почувствовала… мурашки в ладонях, щекотку за ушами… Выпала из шатра, вырывая из ножен сабли.
Пояс полетел в сторону. Рядом вдруг оказались лошади, всадники, кто-то наезжал на нее, рубил сверху. Блок и контратака, животное унесло напавшего во тьму, крик. Чары, еще одни, повисли в воздухе, и на миг ей показалось, что тьма в одном месте сделалась гуще, более… насыщенной, на мгновение там все замерло. Она метнулась в сторону в момент, когда чужой маг освободил заклинание, покатилась вниз по склону и разбила голову.
И все.
Тут память отказывалась сотрудничать, хотя выводы напрашивались очевидные. Их караван разбит внезапным ночным нападением с использованием мощной магии, а сама она попала в плен. Отчего ее не убили? Должны бы. Иссарам негодны для продажи, мало кто захочет заплатить за невольника, который может перерезать хозяину горло или совершить самоубийство, потому что кто-то увидел его лицо.
Лицо… Ее даже скорчило. Она чувствовала его… чувствовала экхаар, а на нем повязку на глазах, но… Нет. Сосредоточься.
Очень непросто ощутить одежду, фактуру ткани, место швов. Тело, даже нагое, разогретое, быстро игнорирует такие вещи, считает их неважными, но…
– Они не обнажать твое лицо.
Она почти подпрыгнула. Как он сумел ее обмануть? Она ничего не слышала.
– Люди вроде меня уметь долго лежать неподвижность. Мы любить… не громкость?
– Тишину?
– Тишину… Мой иссарский не лучший. Прими извинений.
Она не