прибежала обратно, не чувствуя земли под ногами, вошла в палату. Кристиан уже был в одет в больничную пижамку, кто-то успел расчесать его волосы, но вид у него был по-прежнему очень болезненный. Увидев мать, он улыбнулся, но красные, уставшие веки стали закрываться.
– Мам, я знаю, что папа не может прийти, но я так сильно хочу его увидеть.
– Он скоро позвонит, если ты не будешь спать, то вы с ним поболтаете.
– Угу.
Кристиан зевнул и личико его расслабилось.
– Извините, лекарство содержит слабое снотворное. Температура уже падает, но причин её скачка мне выяснить не удалось, для этого нужно дождаться результатов из лаборатории.
– Дмитрий Борисович, он же поправится? Правда?
Он уже собирался идти, но этот по-детски заданный вопрос заставил его остановиться и снова подойти к ней. Он так часто слышал такой вопрос из уст разных женщин, но впервые в его жизни вопрос прозвучал так наивно.
– Конечно.
– Я могу остаться с ним?
– Да. Если будут какие-то изменения, спросите у медсестры, где я. Если изменений не будет, я вернусь через несколько часов.
Он несколько секунд внимательно смотрел в её глаза:
– Высокая температура является показателем того, что организм ребенка борется с болезнью. Потеря сознания тоже не редкий фактор – ребенок просто ослаблен. Я взял у него кровь только для того, чтобы подтвердить, что с ним все в порядке. Думаю, уже вечером вы поедете домой.
– Спасибо!
Она посмотрела на него, как на святого, сделала шаг и крепко обняла за талию. Он смутился, но ничего не сказал, погладил по плечу, дождался, когда она разомкнет руки и вышел из палаты.
Она взяла стул, поставила его к кровати, села, достала из сумочки телефон. Десять утра. Она почувствовала неожиданный прилив сил от понимания того, что Даниэль вот-вот позвонит ей. Врач немного успокоил её, но дрожь в пальцах никак не проходила. Кристиан спал, но, то и дело хмурил личико и сжимал кулачки от боли. Она не знала, где у него болит, поэтому аккуратно гладила его голову, целовала сжатые кулачки, тихонько шептала, что она рядом.
Как бы она ни ждала звонка телефона все это утро, но все равно вздрогнула, когда он заиграл «Весну» Вивальди.
– Даниэль! – выдохнула она в трубку.
– Привет, Даша!
Смех в голосе, ударение на последнюю букву, все такое родное и привычное – Даша зажмурилась, чтобы не расплакаться, но слезы брызнули.
– Даниэль, Кристиан заболел. У него поднялась температура, и он потерял сознание. Мы в больнице, врач говорит, что это не опасно, но я все равно боюсь. У него температура была, только когда зубки резались, а потом еще один раз!
– Родная моя, все дети болеют. Он скоро поправится!
В его голосе было тепло и уютно, как в старом свитере, но ей сейчас безумно не хватало его присутствия, его рук, его глаз, его улыбки.
– Кристиан, он сказал, что очень хотел бы тебя увидеть. Ты можешь прилететь? Хотя бы на день?
Она