милые птички – за ними гнались хищники.
Сокола принесли добычу. В своей руке она держала львиные жолудки, окровавленные и разорванные. Их головки свесились вниз. Эти уже никогда больше не будут ни петь, ни летать. Они были ещё тёплые – совсем тёплые. Разве не держала она в руке два сердца – своё и Яна?
Она сидела у садков с тирольским парнем.
– Спой! – приказала она ему.
Он запел о браконьере, который в воскресенье утром вышел на охоту. Его преследует егерь, но он находит приют на горном пастбище у красивой пастушки. Они оба издеваются над егерем, сторожащим дичь. Браконьер из-под носа уносит у него дичь, а впридачу и девушку. В припеве поётся, что любить надо, пока молод, так как скоро придёт старость – и тогда уже поздно.
Эндри мечтала, едва слушая слова песни. Там, в свете, егерь сторожит свою дичь, а у его девушки сидит браконьер.
Ещё несколько своих песен спел Бартель по её приказанию, некоторые она выучила и пела сама.
Её грудь высоко вздымалась. Она чувствовала себя словно бы освобождённой, выкрикивая эти страстные напевы.
В июне на Петра и Павла был утренний праздник. Она позавтракала с бабушкой и отправилась в конюшню. Дала Питтье распоряжение оседлать её кобылу и пошла в комнату переодеться.
Едва она разделась, к ней, запыхавшись, прибежала Фанни, зовя к бабушке. Та получила какое-то письмо, должно быть, с плохими вестями. Бабушка вскочила, побледнела, как полотно, чуть в обморок не упала. Вынуждена была схватиться за стол и тяжело повалилась в кресло. Она, Фанни, принесла ей токайского – теперь несколько полегчало…
Эндри накинула рубашку, халат и быстро спустилась с лестницы.
– От Яна? – спросила она.
Бабушка отрицательно покачала головой:
– Нет, не от Яна.
Она наполнила стакан вином и подала Эндри.
– Пей, девочка!
Эндри подняла стакан к губам и опорожнила его. Вино показалось ей терпким, но сладким.
– Нет, – повторила бабушка, – письмо не от Яна. Я спросила у друзей, что он делает, так как сам он не писал. Вот ответ. Он сдал экзамены…
– О! – прошептала Эндри. – И…
– Нет, нет, – крикнула бабушка, – он не приедет! Он уехал в Париж или в Испанию – этого они не знают. Уехал с танцовщицей!
Эндри вспыхнула. Бабушка наполнила ей второй стакан.
– Нет, нет, не плачь! – сказала она. – Выпей глоток.
Затем продолжала:
– С одной женщиной из варьете, которая поёт грязные песни и показывает при этом ноги. Она очень знаменита – знаменита в кафешантанах!
Эндри выпила своё вино и пристально посмотрела на бутылку.
«Токайский Порыв» – значилось на ней. «1846. Урожая графа Гезы Андраши». А ниже: «шестичанное». Что это значит – шестичанное?
Бабушка протянула ей письмо:
– Хочешь прочесть?
Она не пожелала. Теперь он уехал, совсем уехал и никогда не вернётся. Он был в Париже или в Испании, с танцовщицей, с женщиной, писавшей