в чистоте и порядке, как дома истинных немцев. Мертвые исполнили свой долг – теперь живые обязаны чтить их память. Именно так проявляется чувство достоинства и национальный дух. Фюрер инспектирует мертвецов. На его лице чернеют усы, как почтовая марка, посланная из страны мрака. Деревья отдают честь, трава стоит навытяжку, молчаливые камни держат строй, ветер стих – глубоко под землей мертвые салютуют своему командиру.
«Первый раз в жизни он оказался лицом к лицу с –, которую невозможно смягчить и развеять – и –, унять – и песней, заглушить звоном шпор и оружия, убаюкать и очаровать легкомысленными –. Впервые за свою двадцатичетырехлетнюю жизнь он чувствовал себя –, –, –. – были таковы: его ребенок –, завтра ему придется вернуться в полк и оставить Корнелию один на один с ее – и –»[12].
– Смотри, – Бригитта показала мужу страницу из книги. – Вся в дырах.
Готлиб промолчал. Он узнал свою работу по четким, аккуратным вырезам. Бригитта не понимает, насколько опасны неотредактированные тексты. Говорят, в Стокгольме есть библия, написанная по наущению дьявола, – и с его огромным портретом. Так вот, разворот с дьяволом самый замызганный, засмотренный и затертый. Людей притягивают такие вещи. Сквозь страницу были видны фрагменты его жены: маленький зеленый глаз, губа, завиток русых волос. Несомненно, это его работа. Он гордился точностью своих вырезов: подкладывал картон под страницу, не захватывал соседние слова. Он чувствовал скальпель и проводил отрез четко по границе, где белое переходит в черное, а черное в белое.
Тем не менее жалобы по поводу книг продолжали поступать. Они были приняты во внимание, упорядочены, задокументированы и подшиты.
– Может, стоит просто закрашивать слова? – предложил Готлиб, демонстрируя, как ему казалось, стратегическое мышление, которое поможет выиграть войну. Его предложение рассмотрели. Оно разрослось до подробного отчета в трех частях. Его проанализировали, отредактировали и отрецензировали.
И дали отрицательный ответ. Потому что хоть и закрашенные, крамольные слова останутся на месте. Однако в ходе разбирательства выяснилось, что и вырезание не было идеальным методом. Сильно страдал текст с обратной стороны. К тому же в образовавшиеся отверстия проглядывали слова с соседних страниц, что искажало значение. Более того, некоторые осмеливались вставлять в пропуски собственные слова. Как это упустили из виду?
В результате была принята новая процедура. Готлибу и его коллегам дали указание срезать только верхний слой бумаги и раздали специальные лезвия из хирургической стали, настолько тонкие и острые, что их почти не было видно, если смотреть вдоль режущей кромки. Конечно, пришлось потренироваться, прежде чем освоить новый инструмент. Не обошлось без порванных страниц и порезанных пальцев, но все же новый способ стоил того.
Редактирование Библии оставалось самой трудной задачей. Страницы не слушались и расползались прямо под пальцами. Для таких случаев