В груди резануло, и я скрючилась, ощущая, как начинает гореть потревоженная рана.
Сразу навалилась усталость. И все ушибы, и синяки, что я получила в первом своем сражении, как-то разом напомнили о себе.
Да еще и эти тяжелые доспехи… Наклонила голову, рассматривая темные, отливающие золотом пластины. Нагрудник потерял свою невидимость, выглядел вполне себе обычно и ощущался так же – ужасно тяжелым куском железа, который давил на плечи, натирал ключицы и неприятно задевал порез.
Все так. В мире Руд нет магии, здесь вещи, принесенные из Дайпатора, становятся абсолютно обычными, теряя свои волшебные свойства.
Попыталась снять неудобный панцырь, но потерпела полное фиаско и теперь стояла, опустив руки и всматриваясь в темнеющие очертания домов деревеньки, которая неровной полосой лежала по ту сторону от границы.
Небо у противоположного горизонта все еще было подсвечено алыми всполохами догорающего заката. И смирившись с тем, что доспех мне самостоятельно не снять, подхватила сумку и гадо и побрела в сторону дома.
Покинув ничейные земли, в наползающих сумерках безошибочно нашла камень, служивший надгробием. Опустившись на корточки, положила руку на холодную шершавую поверхность. В сердце сейчас вскипала дикая смесь из восторга, пережитого испуга и желания выговориться.
Рассказать кому-то, кто способен понять насколько это здорово побывать там, увидеть странные невероятные вещи, столкнуться с магией и даже просто дышать воздухом Дайпатора. Не говоря уже о битве. А гадо…
– Пап, я вернулась. Смотри, что случилось с гадо. Честно сказать, он был еще меньше. Почему-то пожиратель уменьшился при переходе… Ты бы мне, наверное, смог объяснить почему… А я победила огромного воина. И заработала кучу золота. Его хватит, чтоб откупиться от процентщиков.
Вспомнив про бабушку Го, с которой мне еще предстоит объясниться, достала из сумки кусочек золота и положила в траву рядом с валуном. Туда, где лежала не пригодившаяся часть папиных доспехов.
– Это тебе, папуль. Как обещание того, что я смогу заработать еще и выкуплю наш дом. Ты не волнуйся там, – и похлопав по камню, отвернулась и побрела к дороге и через нее к темнеющему неровному слегка покосившемуся забору, который огораживал наш огород и землю вокруг дома.
Но мне не суждено было ступить на родную земелюшку, из-за сарая показалась темная тучная фигура, и я безошибочно узнала свою бабулю. Женщина на мгновение остановилась, так же увидев и узнав меня, а потом медленно наклонилась, выдернула из стены сарая прут и грозно двинулась в мою сторону.
Бабулин характер мне был хорошо известен. И поэтому сначала неуверенно, а потом уже быстрее и более осознанно я начала отступать обратно в сторону проселочной дороги.
Попытавшись перелезть через забор, который просто упал, не выдержав натиска, женщина подняла прут и, воинственно замахав им в воздухе, прокричала:
– Паршивка, как тебе