хочу, чтобы его уволили.
– Хочешь, чтобы его уволили. А теперь давай серьезно.
– Я серьезно.
– Слушай, даже если бы я и захотел, – а я не хочу, – я бы не смог его уволить. У него контракт. Тут речь о деньгах.
– Айра, не говорите, что вы в этом контракте не оставили для себя какую-нибудь лазейку. Вы всегда так делаете.
Тут у Айры прояснилось в голове.
– Эй, погоди-ка, чего это ты мне тут раскомандовалась – кого увольнять, кого не увольнять? Ты кто вообще такая? Сама еще не получила постоянный контракт.
Она облокотилась о его стол:
– Я так скажу. Если он через час не вылетит отсюда, я буду до того огорчена, что не смогу работать над сценарием интервью, а Гамильтоны без меня не согласятся на съемки. Я уже говорила, они меня любят и доверяют мне. И останетесь вы на двадцать минут с пустым эфиром.
– Слушай, ты мне так не шути. Это же шутка, правда? Ты же не хочешь так поступить с Капелло. Бедняга допустил одну дурацкую ошибку. Будь сердобольна. Несчастному недотепе и без того плохо. Слышала бы ты, что он говорил. Он так горевал, что подвел тебя. Чуть не в слезах тут сидел.
Уоллес видел, что ее это не трогает. Во взгляде Дены светилась непреклонность, какой он раньше не замечал. Они долго смотрели друг на друга в упор. Наконец Уоллес сказал:
– Ладно, ладно, но это грязный шантаж. Говорю тебе, ты совершаешь ошибку. От Капелло было бы много пользы.
– Еще одно. – Дена встала. – Я хочу при этом присутствовать.
Уоллес ушам своим не верил. Он посмотрел на нее с горечью и покачал головой:
– Что с тобой сталось? Ты же была такой доброй, милой девочкой.
Дена не ответила.
Через сорок пять минут Капелло вернулся с обеда, и Дена сидела напротив, пока Уоллес его увольнял.
Сидни Капелло тут же накинулся на Дену:
– Ах ты сука, я тебе за это отплачу. Ты у меня дождешься…
Уоллес обошел стол и стал теснить его к выходу:
– Да, да, да, мы все знаем, какой ты крутой, Сидни, а теперь убирайся к черту.
Он вытолкал его и захлопнул дверь. Потом сел.
– Ну, довольна?
Дена улыбнулась:
– Ни за что в мире не пропустила бы этого зрелища.
Шагая по коридору, она чувствовала приток какой-то невероятной силы. Впервые в жизни ее охватило ощущение власти, и она вдруг поняла, почему мужчины готовы за это драться. Отличное ощущение! В этот миг она была рада, что не похожа на Пэгги Гамильтон. Ей нет надобности прощать Капелло.
Откинувшись в кресле, Уоллес раскурил погасшую сигару. Он тоже чувствовал подъем. Только причиной тому было восхищение собственной проницательностью – здорово, что он взял на работу Дену Нордстром. Черт, ну и крута. Даже бровью не повела, когда он увольнял Сидни. И перед ним самим не спасовала. Бывало, он ошибался в людях, но тут с самого начала подозревал, что за этой невинной мордашкой пряталась личность, и он мог ее использовать против этих ханжей и лицемеров на центральном телевидении, которые смотрели на него сверху вниз. Вот с ее-то помощью он их и вытолкнет из