легко нашли наш «Кампаниле».
Гауда – столица сыра и трубок
У Альберта есть одно поразительное свойство – он топографический идиот. То есть он настолько идеальный, законченный топографический идиот, что может служить хорошим проводником – достаточно выслушать его и пойти в обратном направлении. Он сам прекрасно знает об этом своем недостатке и с удовольствием над ним подшучивает, но только до тех пор, пока не надо куда-либо идти. Тут в него вселяется дух противоречия, и он должен обязательно настоять на своем. Я думаю, что он втайне надеется, что вот на этот-то раз окажется прав! Ему придает мужества и то, что Таня, как правило, с ним соглашается – из конформизма.
Но нет, природу не перехитришь. Альберт выбирает неправильное направление всегда.
Именно этот факт определил наш первый вечер в Гауде.
Мы отнесли вещи в номер и спустились в бар попробовать наконец, по приглашению Альберта, знаменитый голландский дженевер – крепкий можжевеловый напиток. Оказывается, существует два вида дженевера – молодой, напоминающий по вкусу джин, правда слабее, и старый, выдержанный, особо ценимый местным населением, а на мой вкус напоминающий неплохой, но тоже слабоватый самогон. Впрочем, самогон – настолько универсальное определение, что многим, например, виски тоже напоминает самогон. А мне – нет. Не напоминает. Наверное, речь идет о разных видах самогона.
Добавив к дженеверу по бутылочке местного «Пильзнера», мы почувствовали прилив бодрости и решили идти смотреть старый город. Надо сказать, что гостиница, в которой у нас были заказаны номера, принадлежит к огромной европейской гостиничной сети «Кампаниле» – это гостиницы главным образом для путешествующих на машине. Они снабжены вместительными автостоянками и расположены обычно на окраине города, вблизи съезда с автобана, чтобы их было легко найти. Но поскольку мы добирались до гостиницы через центр, а Гауда город небольшой, я оценил расстояние до центра примерно в два-три километра.
Так оно впоследствии и оказалось. Но не в этот злосчастный вечер.
– Надо идти направо, – решительно сказал Альберт у первого же светофора. – Ты что, не видишь солнца?
Я поднял голову. Небо было уже по-вечернему бирюзовым. Над заправкой «Шелл» висел бледный стеариновый месяц. Я готов был поручиться, что пять минут назад его там не было.
– Солнце я, может быть, и вижу, – ответил я, – но я помню, откуда мы приехали. Надо идти налево.
Альберт был искренне возмущен. Глаза его засверкали, он начал сопеть, в голосе появились саркастические интонации:
– Как ты можешь что-то помнить, когда мы десять раз поворачивали? И потом, не забудь – я в Гауде не в первый раз.
– По-моему, тоже направо, – сказала Таня, явно подлизываясь к Альберту.
Я подчинился.
И тут начался Тарковский.
Почти сразу мы угодили в какой-то промышленный район, совершенно пустой по случаю воскресенья. Дорога виляла между авторемонтными мастерскими,