по подлокотнику, и раздался приглушенный стук кольца о дерево.
– Не могу судить, – нейтрально ответил Матвеев, – я знаком только с половиной присутствующих.
– А другая половина и не стоит того, чтобы с ней знакомиться, – многозначительно произнесла Эдита Павловна, бросая неприязненный взгляд на бородатого мужчину в мятой ярко-зеленой рубашке. – Полагаю, это приятели Марка. Богема, – она фыркнула. – Можно получать удовольствие, созерцая картины, но образ жизни художников уважения не вызывает. Максим, ты собирался показать Насте сад, буду тебе очень благодарна… Свежий воздух куда лучше этой трескотни.
Но у меня был готов отличный ответ, и я с ним тянуть не стала.
– Я уже ознакомилась с садом. Очень красивый, особенно понравились лилии – белые, желтые и розовые, но у них такой крепкий аромат, что голова разболеться может.
Произнося это, я чувствовала себя жеманной барышней, но иного пути к спасению не было. Мысль о том, что я опять пересекусь с Шелаевым, не могла вызвать радости, так что заманить меня в сад не получилось бы никакими глазированными пряниками.
Бабушке мой ответ не понравился, но она не показала этого – лишь чуть приподнялась ее левая бровь, а затем опустилась.
– В таком случае я позволю себе пригласить вас, Анастасия, на прогулку по дому. Картины есть и на первом этаже, и на втором, вам будет интересно.
– Спасибо, – выдохнула я, оказавшись прижатой к стенке. – Но…
– Анастасия, – насмешливо перебила меня бабушка, – уверяю, картины не пахнут, значит, твоей голове ничего не грозит.
Матвеев предложил подняться на второй этаж, и я согласилась. Пусть все идет по плану Эдиты Павловны, вернее, пусть она считает, что ей удается воплотить в жизнь задуманное. Я собиралась демонстрировать равнодушие, так что ж – этот час наступил!
После катастрофы с Павлом бабушка выбрала другую тактику – не торопить события и медленно, но верно двигаться к цели. Правда, ей все же хотелось побыстрее достичь определенности – сегодня Максим Матвеев «дарит» кольцо мне, а завтра захочет преподнести украшение какой-нибудь другой девушке… Бабушка этого опасалась, а я на то же самое отчаянно надеялась. На свете так много замечательных девушек!
Работы Марка мне не нравились и навевали скуку, я с трудом заставляла себя притормаживать у той или иной картины, терпеливо рассматривая пейзажи и портреты. Природа выглядела унылой и безжизненной, будто художник пожадничал, приберегая душевные силы на что-то другое, иногда казалось, что значительное количество ярких пятен потребовалось лишь для того, чтобы заполнить место. Но у Марка неплохо получались лошади и женщины.
– Вам нравятся картины? – спросил Матвеев, задержав внимательный взгляд на мне.
– Нет.
– Мне тоже.
– Значит, наши взгляды совпадают, – без тени эмоций ответила я.
– Надеюсь, вы это расцениваете как добрый знак.
Я развернулась, подняла голову и заглянула в лицо