рассказывать, как грустно и одиноко возвращаться ему после моря к себе домой в Гусь-Хрустальный, где его никто не ждет, что он давно хочет жениться на хорошей чистой девчонке, что ему опостылило общаться лишь с проститутками в портовых городах.
– Да вы ведь старый…
– Тридцать пять всего!
– Это даже чуть больше чем две моих жизни.
Он принялся уговаривать, убеждать, увещевать, но я категорически отказывалась. Обеспеченность, покой – нет, я мечтала не об этом и, вообще, еще не намеревалась замуж. Жизнь только собиралась начаться, и сколько интересного ждало впереди, а тут предлагают такую скуку. Я затосковала и сообщила, что мне пора. Александр сник, протянул на память золотую цепочку с бриллиантовой капелькой, но я не взяла. Тогда он, с грустью глядя на отвергнутый подарок, тихо сообщил:
– Теперь я буду кутить.
С остатком надежды посмотрел на меня:
– Может, передумаешь?
Но я попросила у него жвачку, он дал, и мы распрощались.
Вернувшись в свой номер, застала там Лину с незнакомым мужчиной, походившем постоянной белозубой улыбкой на американца. Они пили шампанское с дорогими шоколадными конфетами. Также повсюду оранжевели шкурки апельсинов. Оказалось, что и гость Лины – моряк, и именно с того самого судна, что и мой недавний жених. Лина, кстати, заявила, что Любка пожаловалась на мое поведение Курнаховскому.
– Глупая ты, – хмыкнула она. – Кто же в открытую встречается с гостиничными мужчинами? Вот Виктор пришел ко мне, а никто и не заметил. Учись!
Я промямлила, что ничем предосудительным не занималась.
– Вовсе дура! И не занималась, а влипла!
Затем она сообщила, что идет с Виктором на всю ночь в ресторан «Регата». И я мысленно плюнула. И этот романтичный парусник предал – не бороздил он морских волн, а содержал в своем чреве банальное питейное заведение.
Они исчезли, я легла спать, но никак не могла заснуть, перевозбужденная событиями дня, а когда только начала засыпать, ввалились Лина со спутником. Оба уже абсолютно пьяные, но вновь принявшиеся за шампанское. Произносили громкие тосты, смеялись и, кажется, целовались. Я лежала лицом к стене и притворялась спящей. Потом они погасили свет и легли вместе. Я обрадовалась, что наконец-то уснут, и незаметно перевернулась на спину, потому что совершенно отлежала правый бок, но тут услышала звуки, которых раньше никогда не слышала, но сразу догадалась, что они означают, и опять отвернулась. Хотелось вскочить и убежать, но не смела даже пошевельнуться, потому как более всего боялась, что они поймут: я – свидетель. «Мама, мамочка, – заскулила мысленно, – если бы ты знала…» И вдруг ужаснулась, ведь я даже не позвонила родителям, не отбила телеграмму, забыла, а они там наверняка с ума сходят и, конечно, теперь тоже не спят. Я беззвучно заплакала, прикусывая подушку, и молила: «Скорее бы это кончилось!» Вскоре соседи опять пили шампанское и опять гасили свет. И еще пили. Когда угомонились и заснули, я все еще лежала с вытаращенными