этот продукт ей, а на самом деле очаровывался непосредственностью, искренностью и чистотой помыслов, размышляя:
«Воспитанный приказами, я, в общем-то, не понимал её, но чувствовал, что она права в самом главном – в нежном отношении к природе. Она любила всё живущее на свете, а самое главное – искренне доверяла и с полным отсутствием страха за свои поступки старалась всё делать правильно и поэтому не боялась, что её не так поймут и осудят. Ей было попросту наплевать на чужие, завистливые и порой осуждающие её мнения. И поэтому она жила своей, настоящей жизнью, не лицемеря, без вранья и порой против других, но всегда честно…» – на этом месте мысль была прервана.
– Сейчас мы пойдём к Ефимычу, – тем временем разглагольствовала Ватрушка, даже не подозревая, какие мысли творятся в моей голове, – у него сладкий виноград.
И я покорно следовал за ней. Через пять минут мы повернули на соседнюю улицу и оказались около небольшого заборчика с калиткой.
Глава 5. Встреча с волшебством
Не успели мы переступить порог участка Ефимыча, как сразу же были вынуждены решить одну загадку, хитро подстроенную лукавым дедом.
Вблизи порога и вдоль него на высоте пятнадцати сантиметров была натянута металлическая верёвка, которая из ряда тех вещиц, кои служат проводниками электрического тока. Они достаточно усердно берегут покой жителей, поскольку являются деталью для ограждения граждан от злого человека, поэтому я в ужасе отпрыгнул от неё, предполагая, что это растяжка, принадлежащая взрывному устройству, коих было великое множество в годы последней войны, которую я воочию не видел, но, судя по рассказам моих коллег по работе, поскольку, в отличие от меня, они интересовались земными делами, война была на редкость жестокой и никчёмной.
Вот поэтому я подумал, что дедулька воевал и по привычке, таким образом, охраняет свои владения от воров или нашествия врага на его вотчину, но на мой нервный оклик Кайя не заметила моего волнения, а только захихикала и, изловчившись, ударила ногой по металлической верёвке. Дальше сделала удивлённо-радостное лицо и чего-то ожидала. А спустя две секунды, которые показались мне вечностью, начал греметь салют.
– Фу, – выдохнула она, – хорошо, что салют, в прошлый раз было пожёстче. У меня после того случая образовались синяки на всём теле.
– В вашу честь, гости дорогие, в вашу честь салют, – послышался сначала скрипучий голосок хозяина, а затем перед нами материализовался и сам шутник, довольно бессовестный беспредельщик, способный ради забавы на многое. – Проходите, пожалуйста, – продолжал разглагольствовать он, ловко ухватив меня за локоток.
Ефимыч оказался седовласым, седобородым старцем весьма добродушного нрава, не позволяющим оскорбить да унизить гостя. В его глазах читались всепрощающая скорбь, озорство и лукавство. Облик выражал покорность судьбе, одновременно открывая