уж воистину ребус: ждать, не ждать, проявить внимание. Вечно вы, Геннадий Максимович… – и Жигарев, насупившись, умолк.
– А вы зря, товарищи, нервничаете, – заметил Мельников. – Нет пока оснований. – И про себя подумал: «А это, наверно, хорошо, что не успокоили Авдеева акты недавней инспекторской проверки. Командир таким и должен быть, если он хочет основательно вникнуть в учебу и жизнь своего полка и понять его возможности. Именно этой въедливости в дело, очевидно, не хватило Жогину во время подготовки к пускам». И тут Мельников вспомнил о своей статье для военного журнала, который два месяца назад объявил дискуссию «Командир и современный бой». Статья, а точнее, глава из большой рукописи, с некоторыми изменениями и дополнениями, была перед учебными сборами уже перепечатана на машинке, вложена в конверт, но не отправлена. Мельников сожалел об этом, ругал себя за неоправданную медлительность. Теперь же, после серьезных замечаний командующего, сделанных ракетчикам на испытательном полигоне, он был рад, что с отправкой статьи задержался. Он понимал теперь, что узковато все же представил в статье командирские возможности в условиях современной насыщенности войск боевыми средствами. Надо было бы детальнее остановиться в ней и на борьбе за достижение четкого взаимодействия войск, от чего главным образом зависит исход современного боя. Явные недоработки в статье были для него теперь очевидны.
А степные дали за окном газика все набегали и набегали, и казалось, что не будет им конца-краю.
В районный центр приехали в сумерках. Мельников, зная, что жена еще в Москве, на конференции врачей-терапевтов, домой не торопился. Он велел шоферу завернуть сперва к новому четырехэтажному ДОСу, где жили Жигарев и Нечаев, а оттуда налегке поехал к штабу дивизии, намереваясь узнать, благополучно ли вернулись с полигона ракетчики и каково настроение майора Жогина.
«Человек он, конечно, умный, – мысленно рассуждал Мельников, – и трудолюбия ему у других не занимать. Но есть у него этакая беспокойная жилка – нет-нет да и занесет в сторону. Вот и сегодня, похоже, занесло. Надо же так заявить: он в главном добился успеха. Как будто есть что-то в действиях ракетчиков второстепенное».
Проезжая мимо своего дома, отгороженного от улицы густыми сплетениями акации, Мельников тронул шофера за плечо:
– Остановитесь, Никола. – Не выходя из машины, спросил озадаченно: – Посмотрите-ка, правда горит свет в окнах или мне почудилось?
– Горит, товарищ генерал, – подтвердил водитель.
– Странно.
Мельников, не отпуская машины, почти взбежал на крыльцо, открыл ключом дверь и при слабом свете настольной лампы увидел жену, лежавшую на тахте в широком зеленом халате.
В доме было душно, пахло валерьянкой и еще какими-то лекарствами. Рядом с тахтой на стуле стоял крошечный пузырек с белыми таблетками.
– Что случилось? Почему ты не в Москве? – ничего не понимая, спросил Мельников.
Наталья Мироновна попыталась подняться, но только болезненно поморщилась и опустила голову на подушку. Он сел рядом с ней на краю