уже ждали мать и такси, которое она вызвала.
Вырваться из больничного плена и вернуться домой – какая же это радость!
Следующие три дня я занимался в основном тем, что пересказывал многочисленным гостям свою историю падения в шурф и того, как я выбрался через пещеру. Во всех подробностях. Разумеется, начиная с того места, когда я очнулся на дне ямы. Все выражали сочувствие напополам с восхищением – мол, какой ты, Славка, молодец! Вот так и надо – никогда не сдаваться! Но всё же надо быть осторожнее, чтобы не попадать в такие переделки. Иначе ведь, сам понимаешь… И далее в таком духе.
Но главного никто не знал.
Я по-прежнему хранил молчание относительно того, что привело к данной ситуации. Я уже и сам не был ни в чём уверен. Как я мог положиться на свои воспоминания, если частью этих воспоминаний был фантом, образ, рождённый моим воображением?
Однако желание установить правду росло во мне с каждым днём.
И когда я почувствовал, что могу передвигаться без подпорки, я попросил Витьку о встрече. Дескать, дружище, есть важный разговор. Домой к нему идти не хотелось – вдруг там окажется Жора. А я бы много отдал, чтобы больше никогда не увидеть его физиономию.
Поэтому мы договорились встретиться в кафе, где частенько зависали компанией.
Витька согласился без особого энтузиазма в голосе. Я его понимал. О чём ещё важном между нами могла идти речь, кроме как о тех событиях?
Тем не менее, он пришёл. Когда мы уселись на наше излюбленное место – столик в углу возле окна – и заказали себе по кофе с мороженым, я решил сразу перейти к делу.
– Слушай, Витька, ты мне друг? – спросил я без обиняков, глядя ему в глаза.
– Ну, друг, – ответил он, чуть помедлив.
– Я не буду тебя снова спрашивать, как я оказался в шурфе. Чёрт с ним! Ты мне расскажи, что там случилось, по дороге с пасеки?
– Ты меня за этим позвал? – Витька опустил взгляд себе в чашку и стал размешивать ложечкой сахар.
– Да, за этим.
Я решил, что отступать уже ни к чему.
– Да ничего там особенного не случилось. Ты чего, Славка? – Витька хлебнул кофе и поднял на меня глаза, стараясь выглядеть невозмутимо. Но в его голосе задрожала беспокойная предательская нотка.
– Вить, я понимаю, что этот упырь тебя зашугал конкретно, – как можно спокойнее сказал я. – Я и сам его боюсь, честно тебе скажу. Он мало что здоровый, но к тому же совершенно безбашенный. Но и на него можно управу найти. Мы сможем, понимаешь?
Витька тяжело вздохнул.
– Ты чего от меня хочешь, Славка?
– А ты что, не понимаешь? Если он что-то такое сделал… он же ответить за это должен. Нам надо в полицию заявить. Или ты его думаешь покрывать?
– Что сделал? Что он там, по-твоему, сделал? – Витька уже заметно занервничал.
– Ну, например, человека задавил, – продолжал нажимать я.
– Какого хрена ты несёшь, Славка? – Витька зло усмехнулся. – Чего ты выдумываешь? У тебя что, крыша от сотрясения поехала?
Я смотрел