дым поднимался наверх, отчего в театре стоял неприятный запах.
– Наконец-то, три часа одно и то же: «Сколько лет ждем ответ на вопрос, в чем секрет».
– Чего ты ожидал? Так проходят репетиции. Тебе совсем не интересно? – расстроилась я.
– Ты что, никогда не видела настоящее искусство? Да ты же из деревни приехала, – Никита разочарованно махнул рукой в мою сторону.
Я вспомнила сказку: Снежная королева пыталась утащить Кая (то есть Никиту) во взрослую жизнь, в то время как Герда (то есть я) тянула его обратно в детство. Кто выступал в роли Снежной королевы, непонятно, но кто-то научил его видеть во всем только ужасное. Он уже успел назвать меня толстой дурой из деревни, которая ничего не смыслит в высоком искусстве, хотя мы были знакомы всего лишь несколько часов. Мой герой был странным, даже необычным, вероятно, вы назовете его хамом или придурком, но меня ничто не отталкивало в его поведении, наоборот, интерес к нему рос с каждой минутой.
– У тебя кровь на правой кроссовке, – сказала я, глядя ему прямо в глаза.
– Ты о чем? – Он посмотрел вниз. – А… это… подрался вчера в троллейбусе с кондуктором. Представляешь, он хотел, чтобы я оплатил проезд.
– Серьезно?! Какой наглец! – засмеялась я.
– Он действовал мне на нервы четыре остановки, а когда я попытался выйти, эта падла ударил меня прямо в лицо, и из носа потекла кровь. Ну, не было у меня денег, а если бы и были, то я взял бы такси и не ехал в этом вонючем троллейбусе.
С этого дня мы всегда были вместе, если теряли друг друга из поля зрения хоть на минуту, то немедленно воссоединялись. Все думали, что мы были дружны с Никитой много лет и в театр пришли вместе, по договоренности. Я и сама начала так думать со временем, мне казалось, что мы были дружны в далеком детстве и сейчас, повзрослев, снова нашли друг друга. Я как будто встретила себя, только в другом теле. Мне было интересно с ним, он читал точно такие же книги, как и я, смотрел те же фильмы и так же, как и я, любил черный хлеб с подсолнечным маслом и солью. У него было какое-то свое, уникальное видение жизни. Я взглянула на мир его глазами и испугалась от того, что он был полон недостатков, чего я раньше не замечала.
Во время обеденного перерыва мы решили посетить театральный буфет, который находился на втором этаже. Место для общепита отвели рядом с костюмерной, что было крайне неудобно. По узким проходам между столиками актеры пытались аккуратно проскользнуть с пыльными костюмами в руках. Нередким было зрелище, когда костюмы задевали тарелки, они разлетались на мелкие кусочки, падая на кафельный пол. Главный повар оказался серьезным человеком с Кавказа и не знал русского языка. Ткнув пальцем в меню, где не было ни единого слова, только картинки с изображением еды, можно было получить желаемое блюдо.
Мы присоединились к небольшой очереди.
– У вас уже есть талоны? – спросил актер с черными кудрями, который привлек мое внимание на репетиции.
– Нет, какие талоны? – удивилась я.
– Их раздают каждый месяц на питание, по тридцать талонов на месяц, – пояснил парень.
– А если в месяце тридцать один день? – поинтересовался