у меня есть связи в других театрах.
– Вы очень добры, Алиса Михайловна, спасибо, увидимся во вторник.
Я поспешила к выходу, через секунду меня догнал Никита.
– Ты чего так быстро убежала, расстроилась?
– Отчего мне расстраиваться?
– Ну, оттого, что меня почти утвердили на должность помощника режиссера, а тебе вежливо дали пинка под задницу.
– Нам же сказали приходить во вторник вдвоем.
– Не будь дурой, – сказал Никита и протянул мне сигарету.
– У меня свои есть, – ответила я и почему-то на него не обиделась.
Мы медленно приближались к станции метро, курили и живо делились впечатлениями. Желтые листья путались в волосах, накрапывал мелкий осенний дождь, я ждала минуту нашего расставания, как ребенок укола врача, зажмурив глаза от страха.
– Я решил благородно уступить тебе свое место в театре, – неожиданно сказал Никита. – Туда я больше не вернусь.
– Не вернешься? – удивилась я. – Но почему?
– Потому что этот Жук – старый козел, он не сделал ничего для того, чтобы заинтересовать нас. А эта проститутка… забыл, как ее зовут…
– Алиса? – Я на секунду онемела от такой честности.
– Да, она влюбилась в меня с первого взгляда. Идите, говорит, Ольга, в другое место. Как ты не послала ее на хер, удивляюсь.
Я посмотрела на ситуацию его глазами, и мне уже этот театр не казался таким загадочно-воздушным.
– А эта вахтерша, она же гардеробщица, она же отдел кадров. Сиди, говорит, кукуй. Вот они там все и кукуют, деньги государственные получают ни за что. А эти часы без стрелок, помнишь?
– Кстати, по этим часам все сверяли время, когда заходили в театр, – сказала я.
– Идиоты, я же говорю.
– А кабинеты, с бумажками вместо табличек, – вспомнила я.
Мы хохотали так громко, что нам сделала замечание проходившая мимо пожилая женщина.
– Проститутка, – крикнул Никита и побежал в сторону метро.
Я инстинктивно рванула за ним, постоянно оглядывалась и хохотала как ненормальная.
– Вот такие бабки выползают каждый день из своих квартир и травят жизнь нормальным людям, вроде нас с тобой. Их нужно сразу ставить на место, чтобы думали, прежде чем разинуть поганый рот.
– Почему ты такой злой? Мы обидели пожилую женщину.
– Ой, ты тоже превращаешься в зануду. Так, тебе в метро, мне на остановку, прощай.
Он повернулся ко мне спиной, еще один последний шаг, и он скроется за поворотам. Мелкая морось медленно превращалась в ливень…
– Никита.
Он остановился не поворачивая головы. Я подбежала к нему, но не знала, что сказать.
– Может, ты оставишь мне свой номер, я позвоню во вторник, а вдруг ты передумаешь, и мы встретимся здесь у метро и вместе пойдем в театр, а?
– Нет, я не оставляю свой номер незнакомым, – ответил он и набросил капюшон себе на голову.
Он увидел автобус, следующий в нужном ему направлении.
– Восемь,