когда подошла его очередь, ухватился за скобу, трактором не оторвешь. В следующий полет посадили с одними девчонками. Думали, мужское самолюбие взыграет. Не прыгнул. Собрал вещички и укатил. Вот так бывает.
– Посмотрим, – сказал Сергей. – Не для того сюда ехали.
– Андрей Петрович, а вы сами, случаем, не боитесь? – спросила Светка. – Отец мне говорил: летать – одно, а прыгать – другое. Я, признаюсь честно, боюсь.
– Надо будет – прыгну. – Андрей нахмурился и вразвалку, походкой бывалого человека пошел к самолету.
Все молча посмотрели ему вслед. Подождав, когда летчик отойдет подальше, Косачев тихо проговорил:
– Ребята, убей меня бог, но мне показалось: ему не понравилось, что наша Светлана по отчеству его назвала.
– Правильно сделала, – улыбнулся Сапрыкин, – начальство уважать требуется.
Косачев поправил воображаемую фуражку, выпятил грудь.
– Бросать вас буду, – передразнил он летчика. – Как там у вас с запасным бельем?
– Перестань, Васька, кривляться, – одернула Косачева Светка. – Андрей парень неплохой, отец его хвалит. Но порисоваться любит – хлебом не корми. Не нравятся мне такие…
И Сергей почувствовал: последние слова она сказала только для него, мол, не думай зря, не ради него я сюда приехала.
– Ну что рты разинули, – улыбнулся Сергей. – Помогайте. Здесь как раз каждому по парашюту осталось.
Вечером они вновь собрались все вместе. Жара наконец-то спала, воздух посвежел. Очнувшись от сонной дневной одури, застрекотали кузнечики. Между палаток, осмелев, носились воробьи.
– Если бы я не была девчонкой, то я бы обязательно пошла в летчики, – говорила Светка.
– Летчики мало живут. Чуть отказал мотор, и все – крышка, – заявил Васька Косачев. – Парашютов-то им не дают.
– Послушайте, а почему, правда, не дают? – простодушно спросила Света. – Я бы всем выдавала: и летчикам, и пассажирам.
– Тогда нужны были бы и грудные парашюты, – ответил Федька. – Вон, слышала, здоровые парни – и то не все решаются. А ты бы хотела, чтоб старики и дети прыгали.
– Правда, – согласилась Светка. – Уж что случись, так лучше вместе и до конца. Я вот сейчас о чем подумала: когда парашют один, а спасаться надо многим, то, наверное, погибают самые совестливые…
– Ну, Светка, ты даешь! – прогудел Сапрыкин. – Знаете, ребята, такая у меня мысль. – Федька помолчал немного, поглядывая на друзей. – Я отца хочу разыскать. Надоело мне выслушивать разную ерунду. Мол, твой родитель чуть ли не за границу улетел. Я недавно с Глухаревым разговаривал. Он на гидросамолетах летал и моего отца хорошо знал. Говорит, надо искать между гольцом и Леной. Где-то там они упали. Честно говоря, я и в авиацию из-за отца решил пойти. – Федька неожиданно замолк, затем хлопнул Сергея по спине. – Пошли спать, завтра рано подниматься.
Разбудили их в пять утра. Построили и повели в квадрат – обозначенное флажками место, где лежали уложенные парашюты.
Тихо на аэродроме. Застывший сонный купол неба да не растревоженный