относился к ней как к королеве. И вот теперь, похоже, кто-то забыл свое место.
– В таком случае… – Ханна выскользнула в проход между рядами кресел. – Как насчет того, чтобы забыть обо всем, что между нами было?
Губы Майка дрогнули. Очевидно, он все-таки блефовал. Но, прежде чем он успел возразить, Ханна уже скрылась за дверью.
Она прошествовала мимо офиса администрации, кабинета медсестры, привилегированного кофе-бара «Стим», где в это время суток всегда пахло жжеными кофейными зернами, и, наконец, остановилась перед распашными дверями школьной столовой. Она нырнула в небольшой закуток, откуда можно было сделать звонок с мобильника незаметно для учителей. Ханна достала из сумочки телефон и набрала номер Патрика.
Телефон прозвонил три раза, прежде чем ответил сонный голос.
– Патрик? – Ханна постаралась выдержать деловой тон. – Это Ханна Марин. Мы встречались на съемках у моего отца в субботу.
– Ханна! – Патрик заметно оживился. – Я так рад, что ты позвонила!
Не прошло и минуты, как они обо всем договорились: Ханна встретится с Патриком в Филадельфии завтра после школы, и он сделает несколько пробных снимков для своего портфолио. Он разговаривал с ней в высшей степени уважительно, без малейшего намека на флирт. Когда они закончили беседу, Ханна зажала трубку между ладонями, чувствуя, как сильно колотится сердце. Так тебе, Майк! Патрик никакой не потаскун. Он собирается сделать Ханну звездой.
Бросив телефон обратно в сумку, она увидела, как в углу мелькнула тень. В стеклянных дверях столовой появилось отражение светловолосой девушки. Эли.
Ханна резко обернулась, почти ожидая увидеть Эли у шкафчика позади нее, но это оказался всего лишь плакат на стене со школьной фотографией Эли в седьмом классе. Рядом размещались более мелкие снимки Дженны Кавано и Йена Томаса и увеличенное фото настоящей Эли после ее возвращения в роли мертвой сестры-близнеца. Одна зажженная спичка решила все, гласил заголовок под фотографиями. Ниже шли подробности телепрограммы «Милая убийца».
Невероятно. Даже родная школа поддалась ажиотажу. Ханна сорвала со стены плакат и смяла его в руках.
Знакомый дразнящий голос с Ямайки вдруг эхом прозвучал в ушах: У меня такое чувство, девчонки, будто я знаю вас целую вечность. Но ведь это невозможно, верно? А следом прокатился зловещий смешок.
– Нет, – прошептала Ханна, пытаясь стряхнуть наваждение. Она давно не слышала этот голос – во всяком случае, он перестал ее тревожить вскоре после возвращения из поездки. Она не могла позволить этому голосу – или чувству вины – снова вторгнуться в ее разум.
Три девушки в теплых куртках North Face и уггах зашли в столовую. По коридору спешила учительница английского с охапкой книг. Ханна рвала фотографию Эли, пока та не превратилась в тысячу клочков. Она с удовлетворением отправила их в мусорную корзину и отряхнула руки. Все. Этой Эли больше нет.
Как нет и настоящей Эли. В чем Ханна нисколько не сомневалась.
7. Кто-то распускает руки
В понедельник вечером Эмили остановила семейный универсал