напоминает положение в гражданском процессе третьего лица без самостоятельных требований[250].
Согласиться с подобными рассуждениями нельзя, потому что процессуальное положение рассматриваемых лиц в процессе должно быть определено совершенно однозначно и категорично: они являются соответчиками в деле. Рассуждать по-иному – значит допускать явную и непозволительную двусмысленность в определении процессуального положения таких лиц: по форме соответчик, а по существу – третье лицо.
Источник такого рода заблуждения состоит, по-видимому, в том, что смешивается фигура третьего лица в гражданском процессуальном праве и в гражданском праве.
Яркий пример такого рода смешения мы находим у Н. А. Абрамова. Он пишет о том, что отсутствие третьих лиц в арбитражном процессе обусловливает несогласованность процессуальных норм с материальными, в которых широко закрепляется участие третьих лиц в имущественных правоотношениях; далее приводится ст. 38 Основ гражданского законодательства, где термин «третье лицо» действительно является ключевым[251].
Конечно, если бы законодатель вкладывал в различных отраслях права одинаковый смысл в термин «третье лицо», то отсутствие «третьих лиц» в арбитражном процессе выглядело бы лишенным всякого смысла, свидетельствовало бы не только о несогласованности норм материального и процессуального права, но и об их противоречивости.
Затронутый вопрос, несмотря на свою актуальность, слабо разработан в нашей литературе, и, по-видимому, только И. М. Зайцев впервые специально обратил на него внимание. Иллюстрируя трудности, которые могут возникнуть в нормотворческой деятельности при толковании и применении норм права в научных исследованиях, а также в учебном процессе, он сослался на то, что иногда в различных отраслях права один и тот же термин употребляется в различном смысле, в результате чего можно неправильно понять сущность выражаемого им понятия. По мнению И. М. Зайцева, именно с таким случаем мы сталкиваемся, встречая в гражданском и гражданском процессуальном праве термин «третье лицо»[252]. К сожалению, общая проблематика статьи И. М. Зайцева не дала ему возможности развить подробно эту идею и он не сделал обстоятельного анализа различий третьих лиц в двух указанных отраслях права.
Так, по подсчетам М. К. Сулейменова, только в ГК РСФСР термин «третье лицо» применяется 23 раза[253]. И мы даже с сугубо практической точки зрения должны знать, везде ли одинаковый смысл вкладывает законодатель в данный термин, совпадает ли он по значению с теми третьими лицами, о которых упоминает гражданское процессуальное право.
Указанная проблема типична и для законодательства других стран. Румынский исследователь А. Нашиц в сугубо теоретической работе отмечает особую важность определения используемых в законодательстве терминов, когда они в разных или даже в одной и той же отрасли права имеют неодинаковое значение, и в качестве