относительно «покупки» бриллианта, сообщил ему, что каждый, кто до сих пор владел этим средоточием красоты и богатство, неминуемо погибал. Причем случилось так, что один из первых владельцев «Котун-эль-Куфра» вынужден был скрываться с ним где-то в глубине пустыни, где в конце концов и погиб… от жажды.
«Похоже, что и мне, владельцу огромных сокровищ, придется умирать от жажды, не имея ни марки, чтобы оплатить спасительный глоток воды, – подумал фельдмаршал, посматривая на телефонный аппарат, словно на мину с часовым механизмом. – Интересно, как будет объяснена моя гибель, когда мой «опель» вдруг окажется под днищем случайно выбросившегося на сушу фрегата? Причем произойдет это в ста пятидесяти милях от моря!».
9
Пока наряд курсантов и школьный плотник приводили в порядок обитель оберштурмбаннфюрера Шмидта, сам он поднялся на возвышавшийся на краю стрельбища артиллерийский холм и осмотрел окрестности. О недавнем присутствии здесь диверсантов уже ничего не говорило, разве что можно было бы поискать свежие патронные гильзы, да только гильз здесь валялось несметное множество.
Однако место сосредоточения выбрано было удачно и вполне профессионально, признал оберштурмбаннфюрер, осматривая с высоты холма территорию школы. Во-первых, отель-казарма, в которой ютились они с адъютантом, просматривалась отсюда почти как с высоты птичьего полёта, во-вторых, выбивать их с высотки, испещренной выбоинами и заваленной останками танка, можно было, только прибегая к штурму. Но самое важное заключалось в том, что отходить с этих позиций можно было под прикрытием холма, по глубокому, извилистому оврагу, пролезая по нему под небольшой каменной оградой.
«То, что разрабатывали эту операцию не дилетанты, – сказал себе барон, – это ясно. Не ясно пока другое: почему она завершилась такими вот полигонно-тренировочными стрельбами в направлении моей обители? Обычно в подобных диверсионных операциях могут быть только две реальные цели: убить или похитить. Какую бы из них ни ставили перед собою эти диверсанты, они выполнили лишь самую легкую часть нападения: проникли на территорию и оседлали господствующую местность. Но какой смысл открывать пальбу по окнам, поднимать на ноги всю охрану и две сотни курсантов, если понятно, что ни одну из задач решить таким способом невозможно?»
Для барона уже не столь важно было узнать, кто этих диверсантов направлял сюда и кто ими командовал во время рейда; куда важнее представлялась ему сейчас загадочность цели этого организатора: запугать, предупредить, потребовать идти на сотрудничество или, наоборот, затаиться и ни под каким предлогом не засвечиваться?
Так и не найдя сколько-нибудь приемлемого ответа на эти вопросы, барон попытался забыть о предрассветном рейде и сосредоточиться на красоте окружающего мира. Дело в том, что эта изрытая взрывами снарядов каменистая высотка, которую как вражескую, курсанты-выпускники по традиции обстреливали малокалиберными снарядами, подавляя огневые точки противника, приглянулась фон Шмидту