старик:
– … И, вишь ты, ведьма-то и молви: «Пущай кошка царевной станет, а царевна – кошкой до скончания веков!» О как! И только она так молвила, да зельем плеснула, вмиг царевна в кошачью шубку обрядилась, а кошка шкуру скинула, на лапки вот эдак встала и пошла в царевнины горницы… А царевну, котора настоящая, ведьма за хивок взяла, да в погреб забросила – пущай мышкует.
– Вот так прямо и взяла? – ахнула девчушка-подросток, не старше десяти лет, сидевшая подле деда за прялкой. – А как она могла, дедушко?
– Вот так и могла, Машутка. Ведьмы – у них же ничего святого нету!
– А они меня в кошку обратить могут?
– Знамо дело. Оно кого хошь во что хошь обратят! Только ты не пужайся, – дед погладил внучку по волосам, – они токмо над теми власть имеют, кто сам в их руки предается.
– А добрые ведьмы бывают? – подал голос мальчишка лет пяти, сидевший на полу меж дедовых валенок. – Вот тетка Лукерья…
– Да какая ж тетка Лукерья ведьма-то? Знахарка она, травница. Тебя прошлой зимой от трясавицы выходила… Ведьмы не такие! Ты далее слухать будешь, егоза?
– Давай, дед, дальше, – пробасил один из мужиков. – Мы про ведьм и так все знаем! Эта-то что наделала?
– А ничего! – дед опять принялся ладить упряжь. – Заколдовала царевну – и стала жить-поживать. Кошка серая у нее в подвале мышей ловит, а во дворце новая царевна на перинах нежится, сласти кушает да с золотым мячиком играет. А как солнышко выглянет – с мамками и няньками по саду гуляет, на птичек любуется… Да вот долго ли, коротко ли, а посватался к царевне королевич заморский. Увидал он как-то ее парсуну – и запала она ему в самые печенки – страсть, как жениться захотел. Послал царю с царицей богатые дары и посланника – так, мол, и так, влюбился, спасу нет и хочу жениться! Царь-то с царицей по рукам и ударили. Сговорили, значит, дочку-то, за заморского королевича.
– Небось, приданое богатое взял! – завистливо сказал кто-то.
– За царевой дочкой иль за драной кошкой? – откликнулся другой голос.
Послышались смешки. Настя заслушалась.
– Вот долго ли, коротко ли, – продолжал рассказчик, – приезжает королевич на смотрины. Ну, знамо дело, весь народ высыпал смотреть на жениха, царевну в шелка да бархат убрали, золотом-серебром изукрасили, под белы рученьки на красное крыльцо вывели. Жених на вороном коне подъезжает, спешился, значит, к ней идет – красавец писаный! И невеста ему под стать, плывет, аки лебедь белая. Под ноги ей дорожку постелили, чтоб не замарала сапожков… Да только – вот незадача! – на двор мышка выскочила. Откуль взялась-то? Неведомо! А только выбежала аккурат на ту дорожку, по которой царевна ступала. Как увидала царевна-то мышку – враз кошачья натура у ней верх взяла. Замяукала она, мамок-нянек оттолкнула, да на карачках за мышом кинулась.
Среди слушателей послышались смешки.
– Ага, – дед выглядел довольным. – Нагнала, ухватила, да враз и слопала. Ест – а сама урчит, ну точно кошка. Подхватили тут мамки-няньки царевну, а она не дается. Рванулась – и шелка-бархат с нее упали. Глядят