судьбу и просила взамен у меня сердце, – Настя прижала ладонь к груди, словно сердце могло выскочить наружу и убежать.
– Лукерья-то? Это она может, – равнодушно бросила стряпуха, вытирая руки передником. – И правильно вы сделали, что от нее отбились, барыня!
– Она – ведьма? – изумилась та.
– Была ведьма, да вся вышла, – огорошила ответом женщина, возвращаясь к печи. – Сильная ведьма была. Вся округа ее боялась. А только чего-то она со своими не поделила… Ну, мы-то люди простые, в ихние колдовские дела не вмешиваемся – понятного мало, а беды за простое любопытство не оберешься… Что Лукерьей ее зовут, так это мы сами ее прозвали, потому как поселилась она в пустой избе, где бобылка Лукерья жила. Пришла зимой, вся избитая, замерзшая… Пока отошла, пока говорить начала… Про себя мало, что сказывала, но земля слухом полнится. Наказали ее за что-то свои же колдуны и ведьмы. Силы колдовской лишили, она через это умом малость тронулась. Скотину иногда пользует, тут спору нет, тут у нее каждое лыко в строку. На огороде жука-червяка потравить – тоже лучше Лукерьи никто не управится. Вёдро или ненастье предсказывает точно. Дитё заболеет – от простуды отвар сготовит… А на большее сил ее нет.
– А убить она может?
– А как же! Желание колдовство творить ведь у нее осталось, а сил не хватает. Вот она и лютует. Прибить может со зла, от безысходности, от досады, что колдовство опять не вышло.
Стряпуха рассказывала об этом так обыденно, словно речь шла о том, как и из чего готовить горячее для ямщиков – мясное или уху, смотря, пост на дворе или можно разговеться. Настя слушала и не верила своим ушам.
– И вы так спокойно об этом говорите! У вас по округе бродит ведьма, а вы…
– Так ведь безобидная она, барыня! – отмахнулась ее собеседница. – Мы уж привыкли к ней. Да и не одна она тут такая. В соседнем селе, Конобееве, тоже ведьма есть. Та посильнее нашей будет. С той даже батюшка не связывается – боится. Да и поднадзорна она.
Настя только качала головой. Ведьмы, колдуны, может, еще что… Откуда что берется? В какой жуткий мир она попала? Как выжить и добраться до Алексея?
Им все-таки немного повезло – партию политических ссыльных поселили отдельно от остальных, в длинном доме, состоявшем из коридорчика, где топилась небольшая печка, и нескольких тесных узких комнаток, где едва помещались в два этажа настилы для сна. Каждая каморка запиралась на засов снаружи, в каждой имелось небольшое, с ладонь, окошечко со вставленной в него слюдяной пластинкой. Оно не открывалось – разве что высадить пластинку, но тогда внутрь будет залетать морозный воздух, а дом и так маленькая печурка не была в силах протопить полностью. Впрочем, по сравнению с пересыльными избами на этапе и острогом в Иштыме, это было подарком судьбы. Уже то, что спать можно было не на полу, радовало арестантов. Правда, вместо того, чтобы сводить людей в баню, ограничились тем, что выдали другие рубахи взамен прежних, сопревших от грязи.
Алексей занял одну каморку с Владимиром, Антон оказался в соседней. Дощатые перегородки между ними были такие тонкие, что можно