о титанитах и древних богинях он как-то не думал. Да им всем и не нужны были эти страсти, ведь ими увлекались только новые богини, те, над кем власть Афродиты была очень сильна. Значит, он должен будет идти с кем-то и против кого-то. Но разве может от такого отказаться бог безрассудной войны. Да никогда. Но Арес сразу убедился в том, что на острове было многолюдно, и судя по всему, сама чародейка его не ждала и о нем не думала.
– Тогда зачем я здесь? – невольно вырвалось у него.
Ворон указал ему на дальние покои
– Тебе туда.
– А кто там?
– Узнаешь.
После того, когда Гефест попытался с ним расправиться, Арест старался быть осторожным, а тут еще остров чародеек, но разве когда-то и чего – то он боялся. Да пусть там будет хоть Никта сама. И тогда он не готов был шагнуть в тот мир просто так.
– Никта здесь, но она не там, должен тебя огорчать, ты ей не нужен.
– Ты меня огорчил, – буркнул Арес и двинулся дальше.
Ему и самому уже стало интересно, кто же там может быть, и что он собрался делать. Чем дальше он шагал, тем сильнее казалось сопротивление.
– Да иди уж, нельзя же так долго заставлять ждать.
Арест шагнул в эту комнату.
Незнакомка с закрытым маской лицом стояла перед ним, даже зная, кто там был, ворон признался потом, что не узнал Эриду. Он и на самом деле ее не узнал.
– Она была хороша, таинственна, и прекрасна, дивлюсь, как они могут притворяться. Уж если Эрида может быть такой, то что же говорить и что же думать о других?
– А что он? – спросила Афродита.
Уколы ревности доставали ее все сильнее, как могла она сама отправить Ареста туда, это же безрассудство. Ведь он единственный, кто не боится ее и кто смело шагает к ней по первому зову, и взять так просто отдать его богине раздора. Хотя они два сапога пара, но тем более не стоит, нельзя этого делать.
– А он был неутомим и хорош, – отвечал ворон, пока не увидел розу на запястье, и по этому цветку сразу понял, кто перед ним.
– И что дальше?
А дальше был скандал, сбежались богини и едва их разняли. Иначе и не ведаю, что с ними бы случилось.
– Но что его так возмутило, если минуту назад ему было хорошо в постели с ней, почему вдруг такие перемены в настроении?
– Да, но тогда он не ведал, что это Эрида. Надеялся, что какая-то другая богиня готова его так ублажать.
Афродита расстроилась, но это была уже не ревность, она просто понимала, что ее принимают и терпят, возможно, что и терпят, не потому что она так неотразима, а просто знают, кто она такая, не из-за этого ли пострадала бедняжка Эрида?
Он ушел бы счастливый и рассказывал о великолепной любовнице, искал бы ее и новой встречи с ней, если бы не узнал, что был с богиней раздора, какая чудовищная несправедливость, и это еще одна сторона любви, о которой она прежде не задумывалась вовсе.
№№№№№№№
– Какая несправедливость, – думала в то самое время Эрида, – ведь мы могли бы