он может тоже придаваться любви.
– Да ладно Нарцисс, он не жил, потому ему и умирать не страшно, -услышала Афродита голос Никты, а что ты сотворила с Пигмалионом, как разрушила его жизнь и судьбу.
– Разрушила, – возмутилась Афродита, – да я подарила ему ту единственную и любимую, которую он не нашел среди смертных
– Неужели? – усмехнулась Никта, – оживить статую, отдать ее в жены деспоту, какое счастье. Если он не научился любить настоящих жен, то что даст ему красавица, из которой он решил сотворить черт знает что? И долго ли она пробудет с ним рядом?
Афродита молчала, у древних богинь была своя сила и своя власть над этим миром, и они много жили и много знали, а потому спорить с ними не было никакого смысла. Да она и не спорила. Она просто хотел убедиться в том, что была права, что без любви жить невозможно. Теперь, когда она явилась в этот мир, они не останутся без любви, но то, что было, то, что еще случится, говорило как раз об обратном, и Никта, столько веков без нее обходившаяся, сейчас точно не согласиться оказаться в ее власти, и она окажется права.
– Нарцисс, Пигмалион, Аполлон, Парис, конечно Парис, подаривший ей яблоко и признавший прекраснейшей, безумцы, которых ждет страшная смерть. Впрочем, как и всех остальных, ведь смерти никто не избежал, да и не избежит. Даже безрассудный Сизиф, всю жизнь с ней боровшийся, но вся разница в том, что они умрут молодыми, так и не изведав любви, не понимая, что бы она значила. А вот так умирать страшно. И Никта явилась сюда, чтобы обвинить ее в том, что она сотворила, и что сотворить еще не успела, но сделает, рано или поздно все равно совершит. И вот тогда та самая железная сетка упадет на богиню и на тех, кто ей верили и служили, и они уже не смогут из-под нее выбраться никогда.
Афродита погрузилась в свои печальные размышления, она и забыла, что богиня тьмы стоит все еще рядом, а потом вздрогнула, когда снова услышала ее голос:
– Вся любовь досталась Зевсу, а этот парень останется без нее.
Ей не хотелось этого принимать, но она не могла противиться этому. Боги не всесильны, и в этом их беда
Глава 8 Что есть любовь?
Имя Зевса, упомянутое в храме его прекрасного сына, заставило двигаться, и попытаться сделать хоть что-то. Стоять и смотреть богиня любви больше не могла.
– Зевсу? Бедняга, он-то настрадается за всех, но что еще ему остаётся? – это уже говорила Афродита. Потому что надо было что-то сказать. Молчание пугало и угнетало ее еще сильнее.
– А не прогуляться ли нам к той, которой твоя любовь уж точно не коснется.
– Ты об Афине? – спросила Афродита.
– Я о Цирцее, пошли, навестим чародейку.
О дочери Гелиоса Афродита старалась не думать, просто потому, что та никогда не думала о ней, и остров, который она выбрала для себя, был вызовом для Афродиты. Казалось, что все это сделала чародейка, чтобы досадить ей. Хотя в тот момент сама Цирцея меньше всего думала