сама себе. – Как и подданные королевства в целом… Ладно, Вилле, слушай.
Но продолжить она не успела, потому что впереди, в их несущемся навстречу третьему каналу стоке, ярко вспыхнул чужеродный свет. Не солнечные лучи, не свеча – круглый хищный прожектор-фонарь, с какими в тёмное время суток жандармы отлавливают ночной сброд: бродяг, воров, спекулянтов. Вилле охнул от рези в глазах и прикрыл их свободной рукой. Сенджи с испуганным стоном проклятия стала стопорить ход лодки веслом.
– Вилле! – хриплым полушёпотом бросила она. – Помоги мне!
Он стёр с глаз болезненные слёзы и схватился за своё весло.
– Задувай скорее! Задувай свечку!
Подчиняясь панической команде и перепуганный сам, Вилле нагнулся к прорезям в стеклянной оболочке их импровизированного фонаря и задул огонек свечи. В нос ударил горелый запах фитиля, скрученного из пеньки. Сток, в отличие от каналов, не был глубоким, и Вилле легко достал до дна веслом. Он упёр его, как багор, и Сенджи сделала то же самое. Лодка остановились. Течение быстро стремилось вдоль её бортов, с шорохом обгладывая и без того облезлую краску. Под жгучим светом, бьющим из глубины чёрного стока, обнажился бывший до того однородной и тёмной массой камень кладки: коричневатый, в мутных белёсых подтеках и бледно-зелёных пятнах плесени, освещенный участок свода и стен, тем не менее, отстоял от лодки метра на полтора. Серая посудина удачно замерла во мраке. Какие-то тени шарахнулись прочь от белых лучей, забиваясь в щели между камнями. Вилле испытал неуместный перед оком страшного света приступ почти домашней брезгливости: тени были похожи на огромных мокриц, более мелкие соплеменники которых обитали в чаше садового фонтана, того, что с трубным рогом, за что Вилле фонтан и не жаловал. Но свет не приближался, чтобы нащупать лодку. Он, напротив, вдруг свернул в сторону.
Сенджи позади облегчённо вздохнула. Теперь они сидели в полной тьме.
– Это на развилке, – прошептала она. – Где сходятся вместе два стока. По-моему, нас не заметили.
– Жандармы? – так же шёпотом спросил Вилле. – Что они тут делают?
– Нет, – ответила Сенджи. – Это не жандармы. Они сюда не суются.
– А кто – чистильщики?
– У чистильщиков на лодке стоит паровой движок. И стучит. Даже не стучит, а рычит, и сейчас я этого рычания не слышу. А ещё от любого чистильщика за милю воняет илом. И плавают они по две-три лодки разом. К тому же, я знаю график их работ, и сегодня, как и большинство честных трудяг, служащие очистной компании отдыхают, – голос Сенджи звучал сосредоточенно. – Знаю я и тех, у кого, как у меня, есть ключи от стоков. Но никто из них не собирался тут плавать в выходной день, да и прожектор этот… мы подобными не пользуемся – слишком демаскирует. Как раз перед такими вот и демаскирует… ох, проклятье.
– Сенджи? – испуганно позвал её Вилле, когда молчание, последовавшее за словами, затянулось. Было слышно лишь собственное затруднённое дыхание. Те, кто светили прожектором, исчезли, не издав