гребками, лодка устремилась вперед и скоро достигла развилки, где соединялись два стока-рукава, образуя третий – узкий, тесный и капающий за шиворот сочащейся с низкого свода влагой. Никакого в этот раз дворца с треугольными сводами, только холод от камня, плеск воды, запах плесени – и бледный, скупой, но, в отличие от прожектора, такой приятный для глаз огонёк свечи на носу, который подрагивал за стеклом.
На близкой каменной стене слева, почти у уровня воды, остались резкие по своей яркости жёлтые широкие полосы. Вилле первый обратил на них внимание.
– Краска, – Сенджи растёрла между пальцами сухие чешуйки и крошки. – Их лодка была тяжёло нагружена и потому неповоротлива – мазнула бортом стену. Вон там снова… Правильно, где им ещё перевозить то, что они возят – по поверхности, что ли, если на мосту какой-нибудь молодой и неосведомлённый гвардеец, досматривая груз, увидит взрывчатку и задержит их… а, всё едино их бы потом отпустили, когда кое-кто сверху дал бы команду. Но время бы они потеряли, это точно. А они ценят время, потому что делать всё по расписанию – тоже приказ. Только бы Хоурмен уже был там, на площади… Как ужасно всё получается, Вилле. Наверное, тебе в самом деле лучше вернуться домой.
– Ни за что, – не согласился Вилле. – Если эти люди в жёлтой лодке представляют угрозу, я обязан тебе помочь.
– Ещё как представляют, – произнесла Сенджи. – Утопила бы их прямо здесь, если бы могла. Но, заметь они нас, поступили бы с нами так же – им ни к чему свидетели. Я их боюсь, Вилле. И за тебя я боюсь. Утешает одно – до вечера ещё много времени.
– А если это не пропагандисты? Что же тогда – ложная тревога?
– Не ложная, – мрачно сказала Сенджи. – Даже если я ошибаюсь, и на жёлтой лодке плыл кто-то другой, пожар всё равно будет.
– Так надо действовать. Обратиться к гвардии. Ты же сказала, что они – неосведомлённые…
– Молодые дурачки вроде новопринятых – вот они неосведомлённые, – ответила Сенджи. Хотела сказать ещё что-то, уже шумно набрала воздуха в лёгкие, но запнулась и промолчала.
– А дедушка так некстати уехал, – с отчаянием продолжил Вилле. – Если бы я мог сказать ему… Он бы никогда не допустил!
Сенджи издала странный звук – не то задавленный смех, не то кашель. Вилле вдруг похолодел.
– Сенджи… Он что, знает?
Она не ответила.
– Эй…
– Не хочу тебя расстраивать, – наконец проговорила она. Впереди лодки мрак уже начал светлеть: они приближались к выходу в третий канал. – Но гвардия ведь тоже служит королю. Со всеми вытекающими последствиями.
– И что за последствия? – грубовато спросил Вилле. Ему не нравилось то, что пряталось за фразами Сенджи и за её молчанием, а в особенности – за задавленным звуком, который слишком очевидно означал одно. – Покрывать каких-то типов, якобы устраивающих поджоги?
– Именно.
– Что за чушь!
– Не чушь.