Собрание сочинений. Том 5. Черногория и славянские земли. Четыре месяца в Черногории.
покину, и верно никогда более не увижу!..
Глава IX
Наждребаник
12(24) июня.
Вечер был – каких бывает мало даже и здесь, в стране прекрасных вечеров.
Природа и душа заодно впивали радость благодатного воздуха: полная луна всходила из-за снежного хребта и облекала вершину его в таинственный полусвет, между тем, как отклон горы был задернут мраком. Давно не дышал я воздухом долин, и вот теперь передо мною развертывалась одна из роскошнейших; орошаемая Зетой в самой середине, она обнималась по краям, у подошвы и скатов гор, деревеньками и отдельными избами, словно на диво им. Поля ржи и кукурузы, или, правильнее, гряды, так малы они были, колыхались волной матового золота; виноградник зеленой тафтой застилал небольшие возвышенности; смоквы черешни, мурвы и другие плодовые деревья сбегались в купы, как бы желая пощеголять обилием своих плодов; только роскошные орешники стояли порознь, одиноко; тень и глушь не по них и собственная их тень достаточна для прикрытия корней. Едва скошенная трава разливала запах, нескошенная пестрела цветами.
Мы взошли на один из холмов, которых насыпь принадлежала незапамятному народу и времени: «Этот камень положен в память воеводе Виду, посеченному турками», – сказал мне переник, указывая на вершину холма, где возвышался камень без надписи и креста: его хранит народная память и молитва одноплеменника. Может быть по форме этого камня, его ветхости и наконец по системе вероятностей, позднейший археолог прочтет на нем тайну холма. Но как чудно, как таинственно для мысли слита здесь память двух героев, может быть двух народов, разделенных таким пространством времени и понятий. Переник мой гордо окинул взором окрестность, на которой еще торчали там и сям развалины домов турок, недавних обитателей Белопавличи, и врастали в землю огромные, прекрасно обделанные камни, – остатки жилища людей более мощных, более образованных, которые, конечно, переживут и нынешних обладателей края. Вереницы навьюченных ослов тянулись от юга: «это из Спужа, – продолжал переник, указывая на маковку горы, на которой чуть виднелось укрепление города, – мы дали ему мир и заторговали с ним дружно». Надобно вам заметить, что это единственная из пограничных турецких крепостей (если их можно назвать крепостями), которая, в настоящее время, находится в мире с Черногорией, и то надолго ль? Частная ссора спужанина с черногорцем, выстрел, потом убийство, кровомщение, сначала семейное, а там родовое, общее, пока не притупятся ятаганы и не расстреляется порох.
Мимоидущие всходили на холм, где мы расположились хозяевами, и вскоре он покрылся народом, любопытным и жадным общества; наверху сидели старейшины по летам или званию, поодаль молодые, и еще далее сиромахи, т. е. бедные. Разговор переливался из уст в уста, как через перегонные чаши; разумеется, он чаще всего падал на турок; остроты то и дело взлетали в беседе, сталкивались и лопались, редко однако задевая кого за сердце. Время текло не замечая нас и незамеченное нами. Смерклось, а черногорцы