сложенную упаковочную бумагу, на которой лежала картинка в рамке. Амелия взяла ее в руки.
– Что вы об этом думаете? – спросил коммандер Гамаш; девушка вздрогнула и сделала движение, чтобы положить картинку на место, но было слишком поздно.
Он ее поймал.
Она пожала плечами.
– Ну же, соображайте, – велел он, протягивая руку.
Амелия отдала ему рисунок.
– Это карта, – сказала она. – Какого-то места в Квебеке. – Она показала на снеговика с клюшкой. – Но при чем тут пирамида?
Гамаш не сводил с нее глаз. Амелия Шоке обнаружила самое странное в странном рисунке.
– Понятия не имею, – ответил он.
– Мне понравилась открытка, – сказала Амелия. – Ваши друзья ждут, что вы обделаетесь?
– Всегда.
Колечко в ее губе дернулось, выдавая удивление.
– Снова? – спросила она, показывая на последнее слово в строке, написанной Рут.
– Невозможно дожить до седых волос и не сделать нескольких ошибок, – сказал коммандер. – Вы понимаете?
Он продолжал удерживать ее взгляд, и Амелия во второй раз отметила, что в его глазах светится ум.
Она сказала себе, что это всего лишь еще один крупный белый мужчина средних лет. Она такими наелась. В буквальном смысле.
– Вы догадались, что означает девиз академии? – спросил Гамаш.
– Velut arbor aevo. «Как дерево через века». Это означает, что вы должны пустить корни.
Она знала, что ошибается. Возможно, девиз имел такое значение на поверхностном уровне, но в нем было нечто большее. Как и в человеке, который стоял перед ней.
Амелия заметила в его взгляде кое-что еще. Проницательность, словно он знал ее лучше, чем она сама. Словно что-то видел в ней, что-то такое, что ему, вероятно, не нравилось.
– Что ж, это было интересно, – сказала Рейн-Мари, когда они навели порядок и смогли наконец отдохнуть у камина. – Ты не заметил некоторого напряжения?
Она невинно округлила глаза, словно была не уверена.
– Может быть, немного, – ответил ее муж, садясь рядом с ней на диван.
– Хотите чего-нибудь? – спросил Бовуар.
Он сходил в кухню и принес блюдо с сэндвичами, держа его в одной руке, а другой заправляя в рот сэндвич.
Арман и Рейн-Мари взяли по сэндвичу.
– Мне это не понравилось, – сказал Бовуар, садясь в кожаное кресло, которое объявил своим.
– Что именно? – спросила Рейн-Мари.
– Да все это, – ответил Бовуар. – Общение с кадетами.
– С низшими слоями? – уточнила Рейн-Мари. – Мне показалось, ты наслаждался собой.
– Ну разве что немного, – признался он. – А что это за готка? Как она умудрилась поступить? Похоже, ей даже не хочется быть здесь. Некоторые из кадетов мягковаты, но они, по крайней мере, полны усердия. Она же просто…
Он задумался в поисках слова, потом повернулся к тестю за помощью.
– Нет, не зло, – выпалил Бовуар, опережая Гамаша.
– Я вовсе не это хотел сказать.
– Тогда как бы вы ее описали? – спросил Бовуар.
– Она