а вскоре начал разрабатываться и самостоятельный терминологический аппарат, свойственный журналистике как профессии и специфической отрасли творчества[67], исследователи часто высказывают убеждение, что только на рубеже XIX–XX вв. произошло ее отчетливое размежевание с литературным процессом[68].
Есть основания оспаривать это утверждение, так как принадлежность журналистики в России к литературному процессу уже во второй четверти XIX века была весьма формальной – запрет государства на политические выступления общества заставлял журналистику притворяться литературой, размывал границы между беллетристикой и публицистикой, принуждал политическую проповедь прятаться за маской литературной критики. Очевидно, что ни Н. А. Добролюбов, ни Д. И. Писарев не были в настоящем смысле литературными критиками, а были общественно-политическими деятелями, использовавшими произведения литературы не как объект литературно-теоретического анализа, как формальный повод для развертывания общественно-политических умозаключений. Однако номинально работа Добролюбова о романе Тургенева «Накануне», в свое время глубоко потрясшая своим политическим пафосом В. И. Ленина, оставалась литературно-критической статьей.
Эта вынужденная «конспирация» русской журналистики середины XIX века неизбежно сказалась и на становлении научного знания об истории журналистики. По номенклатуре научных специальностей история журналистики относится к отрасли филологических наук (область исследований 15, согласно действующему паспорту специальностей ВАК), хотя современное состояние журналистики все чаще изучается в контексте политологии[69], что не удивительно, так как теснейшая вовлеченность журналистики в общественно-политические процессы очевидна. Но отчетливо репрезентируемая ныне как социальный институт и область политической жизни, в своем даже самом недавнем прошлом журналистика принудительным образом превращается в литературу. При том, что в России, где до начала XX века отсутствовали политические механизмы, позволяющие гражданам влиять на решения власти, именно журналистика являлась единственной сферой общественной жизни, где происходило формирование основ политических доктрин и политических «партий», а журналисты становились провозвестниками, а порой и вождями социальных революций.
В итоге неразработанность теоретических и методологических основ проведения исследования в сфере истории журналистики приводит, с одной стороны, к тому, что многие труды страдают описательностью, тяготеют к публицистической форме изложения, с другой стороны, к тому, что уже много лет продолжаются дискуссии, в рамках которых дебатируется приоритет исторических или литературоведческих подходов, выдвигаются предложения новых путей, например, изучения истории журналистики как совокупности дискурсов. Конечно, нельзя не признать, что предмет истории журналистики весьма многоаспектен. Что можно отнести к числу основных аспектов,