Кларендон и его время. Странная история Эдварда Хайда, канцлера и изгнанника
то «она, возможно, трактовалась расширительно во время процесса Страффорда, но многие ее элементы имели долгую, иногда респектабельную историю». В ее истоках статут 1352 года, который обосновывал обвинение стремлением разделить монарха и народ. Обвинение в государственной измене применялось по большей части во времена войны Алой и Белой Роз, Реформации и гражданских войн. Если в теорию государственной измены в рассматриваемый период были привнесены новые элементы, то их привнес, как считал Рассел, не Пим, а сам Карл I в 1629 году, когда сформулировал вопросы к судьям по делу Элиота. Как бы то ни было, потенциальной проблемой для врагов Страффорда было то, что акт о государственной измене, в отличие от импичмента, должен был скрепить подписью король.
В течение недели, с 14 по 21 апреля, билль о государственной измене обсуждался в палате общин, в это время процедура импичмента в палате лордов продолжалась, и 13 апреля Страффорд выступал со своей последней речью. Он убеждал пэров отвергнуть обвинение в государственной измене, основанное на произвольном толковании законов, утверждал, что это будет мудрое решение для них самих, потомков и королевства в целом [11, II, 747–748]. Трудно сказать наверняка, какое впечатление произвела его речь на лордов. Сам он, по-видимому, считал ее успешной и по возвращению в Тауэр распевал благодарственные псалмы. Также неизвестно, знал ли он в подробностях, что происходило в Вестминстере и Уайтхоле. Между тем, Карл I попытался создать партию сторонников в палате лордов. Главные надежды он возлагал на Фрэнсиса Рассела, графа Бедфорда, человека, которого считали лидером оппозиции в парламенте, более умеренного политика, чем другие пуритане. Переговоры с ним велись уже с февраля. Королева Генриетта-Мария встречалась не только с ним, но и лордом Сэем и даже с Пимом. В отличие от двух последних Бедфорд постепенно склонялся к предложениям двора. Он выражал готовность принять должность Лорда Казначейства, то есть фактически встать во главе правительства. Он разделял мнение о виновности Уэнтворта, но не был сторонником смертного приговора. Фактически он мог удовлетвориться обещанием короля и самого Страффорда полностью уйти из политики.
Однако положение «страффордианцев» не было радужным. В поддержку билля выступил лорд Фолкленд, имевший маленький рост и высокую репутацию. Он утверждал, что «по справедливости, Страффорд должен умереть»: «Cо своих пяти футов, из которых три были честным патриотизмом, он выпустил убийственную стрелу в шесть футов измены Страффорда» [108, 365] Уэджвуд намекала, что в этом присутствовала и личная неприязнь: Фолкленд был сыном прежнего Лорда-лейтенанта Ирландии, по отношению к которому Уэнтворт никогда не был не только доброжелателен, но просто тактичен. 20 апреля палата общин обратилась к делу Уильяма Принна, приговоренного в 1634 году к тюремному заключению, клеймлению и отрезанию ушей за антиправительственные сочинения (он был освобожден Долгим парламентом). Это означало, что злодеяния Звездной палаты и самого Уэнтворта