Кларендон и его время. Странная история Эдварда Хайда, канцлера и изгнанника. Андрей Борисович Соколов

только один коммонер, заявивший, что «мечом правосудия может быть совершено убийство». За билль проголосовало 204 депутата, против 59. На следующий день Дигби был обвинен в нарушении тайны прений в комитете, но оправдался. Поддержавший его депутат от Виндзора был исключен из палаты, а имена членов, голосовавших против обвинения, были расклеены в Лондоне с подписью: «Это страффордианцы, предатели правосудия, враги страны».

      После принятия решения палаты общин король все же рассчитывал спасти Страффорда. 23 апреля он писал графу, что не сможет использовать его на службе, но сохранит ему жизнь, честь и собственность. После отставки Коттингтона он предложил пост канцлера Казначейства Пиму, но последний королю не доверял и отказался. 27 апреля ситуация обострилась: король захотел увеличить гарнизон Тауэра, что было воспринято верным парламенту комендантом Балфуром и лондонцами как заговор для освобождения Страффорда, который добавил масла в огонь, якобы предложив Балфуру взятку за помощь в побеге (возможно, по совету Бедфорда). Ходили слухи, что корабль стоял наготове, чтобы вывезти пленника. В атмосфере слухов об армейском заговоре и начинавшейся паники 29 апреля билль был внесен в палату лордов Сен Джоном. Его речь сопровождалась резкими нападками на Страффорда («Он отказывал всем в законе, почему он должен иметь его»). Оратор утверждал, имея в виду графа, что «никогда не считалось жестокостью или нечестным делом бить по лбу лис и волков, потому что это хищники» [108, 370; 113, 222]. 30 апреля Карл встретился с Бристолом, а также с Бедфордом, который советовал выступить перед палатами, разъяснить опасность билля, тем самым привлечь сомневающихся лордов. Бедфорд, вероятно, согласился возглавить правительство и помочь спасти жизнь Уэнтворту. Но в следующую ночь он смертельно заболел, несколько дней мучительно страдал и 9 мая умер от оспы. Так Страффорд потерял последний шанс. Впрочем, Хайд не был уверен, что Бедфорд смог бы это сделать, останься он в живых. В последние дни он говорил близким людям, что боится ярости и безумия парламента, чья злоба и предубеждения принесли королевству больше вреда, чем долгий перерыв в его деятельности. Он был мудрым человеком и стремился к умеренному политическому курсу. «Многие, хорошо знавшие его люди, говорили, что он умер вовремя, – замечал Кларендон, сохранив славу и удачу, в противном случае на него пала бы вина за те очевидные несчастья, которые люди разного положения испытали позднее» [7, V, 335].