говорит Катакалону:
– Это все?
Катакалон отвечает сердито:
– Тебе мало? Последним такой почести был удостоен сам Вильгельм Железный, и он не постыдился трижды поклониться порфироносцу!
Харальд говорит:
– Его дело. А я конунга еле видел. Может, это не конунг вовсе, а такая же игрушка.
Катакалон, закипая от ярости, говорит:
– Ты благочестивого василевса еле видел – а он тебя и вовсе не видел! Ни в строю, ни в бою! Кто ты для него, неотесанный варвар с жалкой горсткою воинов!
Рука Харальда потянулась к мечу, но Чудин ее остановил и говорит:
– Пусть увидит, жалка ли горстка, если лев во главе.
Катакалон помолчал и говорит:
– Увидишь. Это я вам обещаю.
А что задумал хитроумный грек, о том пока не будет речи.
Еще три дня варяги ждут на корабле, и многие из них начинают говорить Харальду, что лучше бы направить парус в другие страны, если в Миклагарде их встретили так неласково.
Но Харальд ничего не отвечал на это. Он один сидел на корме, и лицо его было словно каменное. И все гадали между собой, что случилось с Харальдом, потому что никогда не видели его таким.
И вот на четвертый день приходит грек, посланец, и говорит:
– Радуйся, Харальд! Сегодня благочестивый василевс делает смотр войскам, отплывающим к местам сражений. И хотел бы видеть твой отряд среди них на Гипподроме.
Харальд поднялся тотчас и отвечает:
– Идем.
Ульв одноглазый говорит Харальду:
– Не было бы нам здесь от греков подвоха.
Харальд отвечает:
– Чему быть, того не миновать.
И велит дружине немедля снаряжаться. И все снова дивятся, потому что никогда так не говорил Харальд.
Вот, оставив малую охрану на корабле, они в назначенное время приходят всей сотней к Гипподрому. И встречают там Катакалона, который улыбается Харальду, будто ничего не случилось.
– Забудем спор, – говорит Катакалон. – Ты воин, должен понимать, что верховный главнокомандующий, коим является наш василевс, не может отправить в поход войска, не повидав его.
Харальд спрашивает:
– Что нам нужно делать?
– Что и другим, – говорит Катакалон. – Пройти по Гипподрому, но так, чтобы все видели, что оружие ваше исправно и боевой дух крепок.
Харальд говорит:
– Хорошо.
– Церемониарий даст тебе знак, – говорит Катакалон. – А ты посмотри пока, как делают это другие, чтобы сделать лучше.
И он удалился, а некоторые из Харальдовой дружины стали недовольно говорить между собой.
– Негоже нам ходить перед людьми взад-вперед, как рабам на торге, – сказал Эйлив.
А Ульв сказал:
– Пустое это для воина занятие – смотр.
Харальд говорит:
– Думаю, не будет оно пустое.
Больше он ничего не сказал и стал смотреть, как в раскрытые ворота Гипподрома входят воины для смотра.
Первыми