ты забыл, варяг, что перед тобой Чудин, начальник княжьей стражи.
– Был таков, – отвечает Рагнар. – Теперь начальник стражи конунга я, Рагнар!
Тогда Чудин в бешенстве, что над ним так шутят, выхватил меч и замахнулся на Рагнара – и вдруг слышит:
– Опусти меч, окаянный!
И он видит на крыльце пресвитера Иллариона, и тот смотрит на него гневным взглядом. Чудин не испугался и гордо отвечает:
– Не было, монах, чтобы я опустил меч, разве что был бы на то княжий указ.
Илларион говорит:
– Мне повелел князь объявить свой указ: уходи! И не будет иного указа тому, кто забывает о княжьей службе, хмелю служа, но не господину своему!
Тогда Чудин вспомнил все, что было ночью в покоях конунга, и как проспал ночную и утреннюю стражи, и рука его ослабла, и меч сам опустился. А Илларион еще сказал:
– Много пришлые люди творят безобразий, с них спрос, а с того, кто позорит русское имя, – вдвойне. Изыдь, исчадие ада!
И тут воины бросились на Чудина и вытолкали, как низкого раба, за ворота, и ворота за ним закрылись. Чудин бился в них и сильно колотил кулаками, рубил мечом, но ворота во дворце конунга были сделаны крепко.
Тут появился Феодор-живописец и, видя, что собирается народ, поскорее увел Чудина. И Чудин тогда заплакал, а Феодор сказал:
– Обоим нам, видно, не найти защиты.
Тогда Чудин говорит:
– Есть нам защита. Пойдем.
И вот они идут к берегу Днепра, к дому, где живет Харальд. И видят, что у берега стоит ладья и на нее перекинуты сходни, а по сходням варяги катят на ладью бочки, волокут меха, луки и копья, корзины со съестными припасами. Одноглазый Ульв распоряжается погрузкой, а Харальд, печальный, сидит один поодаль и одет как одеваются люди, выступающие в поход.
Харальд увидел Чудина и говорит:
– Не суждено мне посмеяться над тобой. Вот мой меч, плюнь на него три раза. Но только потом отсеки мне этим мечом голову, потому что я не перенесу такого позора.
Чудин говорит:
– Повинную голову меч не сечет. Лучше, Харальд, помоги мне, как брат, и умилостивь князя в гневе.
– Этого я сделать не могу, – отвечает Харальд. – Лучше мне после вчерашней ночи совсем не видеть конунга.
И он сказал вису:
– Видно, свою погибель
Смелый сплетатель песен
Сам на себя накликал,
Славя осину злата.
Жалом пчелы позора
Девы мечи ответов
Гонят меня из дома —
Парус я свой расправил…
– И мне, видно, время парус расправлять, – говорит Чудин. – Одна у нас беда, один ответ.
– Охотно возьму тебя, – говорит Харальд, – если это искупит мой должок. Конунг Грикланда зовет меня на службу.
– По мне, – говорит Чудин, – сейчас хоть в Тьмутаракань.
Тут к ним подбегает Феодор-живописец, который до того стоял поодаль и слушал, о чем говорят Чудин и Харальд, и падает Харальду в ноги:
– Христом Богом прошу, возьми и меня с собой, Харальд!
Харальд