Пушкина неприятно Паскевичу. Он бьет рукой по столу.
– И здесь Пушкин! Ему и в гарем нужно! Ну, что там? Никого не изнасиловали там наши солдаты?
– Никаких претензий заявлено не было, ваше сиятельство! – вытянувшись, по уставу отвечает Абрамович.
– Хорошенькие есть? – задает игривый вопрос граф, чем заставляет осклабиться Абрамовича.
– Я видел только двух, и то они были под чадрами, и одна, кажется, мамаша самого паши… Пушкину больше посчастливилось: на него – по крайней мере, он так говорил, – глядели откуда-то из слухового окошка несколько… Но красавиц и он не заметил, ваше сиятельство.
– Спрятали!.. А Пушкину сюжет для стихов. Значит, Османа-пашу мы можем успокоить, хотя по дороге к Тифлису пленный паша, должно быть, забыл о женах!
– Ваше сиятельство… – делает движение в сторону графа Абрамович, осерьезив лицо.
– Что такое еще?
– Из отряда генерала Бурцова приехал с донесением…
Паскевич мгновенно преображается.
– Где? Кто? Сейчас же сюда!
Абрамович быстро выходит и тут же входит с поручиком Леманом.
– А-А! Здравствуйте, поручик! – кивает бровями граф.
– Здравия желаю, ваше сиятельство! Честь имею явиться с донесением из отряда генерала Бурцова, – заученно рапортует Леман и протягивает пакет Паскевичу. Тот передает его Вольховскому, говоря Леману:
– Ну, докладывай скорее, что там?
– В сражении под Байбуртом смертельно ранен генерал Бурцов, ваше сиятельство! – быстро выпаливает поручил Ломан, и Паскевич откидывается назад, ударяя ладонями о стол.
– Смертельно? А-ах, какая жалость! Смертельно?.. Как?.. Каким образом?..
– Выстрелом из пистолета, ваше сиятельство.
– Из пистолета? На такой близкой дистанции? Почему?.. Кто принял команду?
– Полковник Протасов, ваше сиятельство.
– Ну вот… смертельно ранен! – обращается к Вольховскому Паскевич. – А может быть, не смертельно?
– По мнению старшего лекаря отряда, нет надежды, ваше сиятельство, – продолжает отчетливо сыпать заученные фразы Леман.
– Ах, эта неизвестность! Ведь кампанию, в сущности, мы кончили! Напрасная, может быть, смерть!.. Что там в донесении? – обращается к своему начальнику штаба граф.
Протягивая бумагу Паскевичу, говорит Вольховский:
– Просит командующий отрядом подкреплений, ваше сиятельство.
Быстро пробегая донесение, поправляет его Паскевич:
– Не только подкрепления, но и провизии и фуража!.. Разве наши обозы потеряны, поручик?
– Нападение на обоз было, ваше сиятельство, но оно отбито, – несколько заминается Леман, и это замечает Паскевич и кричит:
– Не вра-ать!.. Вы, поручик, не ре-ля-цию в Петербург составляете, нет! Вы рапортуете командиру армии!
– Я, ваше сиятельство, докладываю, что мне было известно, когда я выезжал в Арзрум с донесением, – спадает окончательно с бравого тона Леман.
– Но