открыла глаза. В этот момент оконное стекло разлетелось вдребезги. Брошенный Гришей кусок кирпича просвистел у меня над головой.
– Сука, придурок! – крикнул я.
«Бум-бум», – раздалось со стороны ямы.
– Ты это слышал? – спросил Степа.
– Слышал!
– Что это?
– Я не знаю, Степ.
– Это яма вас зовет, – Эмма встала с кровати и смотрела куда-то мимо нас.
Мы с Гришей посмотрели друг на друга.
– Девушка, вы прилягте, не волнуйтесь, – Степа подошел к Эмме, но та подбежала ко мне, схватила за руку и шепотом на ухо сказала: «Бежим».
Не знаю почему, но я не смог ей сопротивляться, когда она вдруг рванула за дверь, увлекая меня за собой.
Как только мы выскочили наружу, я почувствовал, что земля под ногами ходит ходуном.
– Это конец, – спокойно сказала Эмма.
– Конец чего? О чем ты?
– Всего.
Я увидел, как из ямы в небо рванул огненный столб, и через мгновение нас бросило на землю ударной волной. Звука взрыва я не услышал. В голове звенело, как от контузии. Эмма трясла меня изо всех сил. Я еле поднялся на ноги.
– На крышу, на крышу, в гнездо! – кричала Эмма.
Из гнезда было видно, как расползается яма. Сначала она сожрала дом, где жил Гриша. Поселок трясло. Яма становилась все больше. Я видел, как Гриша бежит по картофельному полю в сторону старой деревни и понимал, что он не успеет. Яма походила на проголодавшегося зверя. Перед тем, как провалиться в яму, Гриша успел крикнуть: «Почему вы меня не слушали?». Я видел, как в яму провалился дом бабки Веры. Видел, как Чернова вышла на крыльцо с бутылкой коньяка в руках и, в этот момент яма добралась до нее. Последним в яму провалился дом Игната. Деревня сгинула.
Эмма держала меня за руку. Я не понимал, почему мне так спокойно. От того, что она рядом или от того, что уже ничего нельзя исправить.
Вместо поселка, вместо старой деревни и кладбища, везде насколько хватало взгляда, теперь была только извергающая пламя бездна. Она все ближе подбиралась к нашему дому. Когда до нас оставалось несколько метров, я вспомнил про Степу и дернулся было к лестнице, но Эмма меня остановила.
– Это бесполезно, – сказала она, – посмотри вокруг. Кроме нас ничего не осталось.
– Всё? – спросил я у нее.
– Все.
– Что дальше будет?
– Ничего не будет.
– Кто ты?
Эмма улыбнулась, поцеловала меня в губы.
– Кто-нибудь еще остался, кроме нас с тобой?
– Никого не осталось.
– Скажи, аист прилетит?
– Нет.
Сомнус
– Сколько лет ты не спишь? – она взяла меня за руку, словно хотела убедиться, что живой.
– Я жил еще тогда, когда люди умели спать.
– До взрыва? Значит, ты помнишь какого цвета небо?
– Помню.
– Какого?
– Сложно сказать. Принято было считать его голубым, но голубым я его не видел ни разу. Красным на закате, розовым на рассвете, серым по зиме, почти черным перед грозой, абсолютно черным по ночам,