в священники. Он не брезговал ни одной возможностью хоть как-то мне насолить исподтишка. Именно в его смену ко мне особенно придиралась старшая медсестра, комендант и даже больные. Он всё время что-то нашёптывал им, при этом сам выглядел наичистейшим и добрейшим из всех. На людях он всегда был расторопен, но стоило ему остаться одному, как он тут же принимал позу ленивца. Я не раз заставал его в каморке, где хранилось бельё, спящим во время смены, но, появляясь на людях, он снова создавал видимость активного участия и, главное, добросердечного человека. Наше немое противостояние забирало у меня немало сил и нервов.
Однажды этот человек просто облил меня испражнениями из судна, которое выносил, да причём так ловко, что брызги долетели даже до моего лица. Он тут же закричал, что это я сбил его с ног, и мне велели не только стирать свою испачканную одежду, но и мыть за него пол…
В тот день я пошёл на исповедь и признался духовнику в том, что ненавижу одного человека настолько, что готов его задушить. Но мудрый отец Гийом сумел убедить меня в том, что это искушения, дьявол ищет пути, как бы укоренить в моём сердце зло, что нужно простить и молиться за душу своего обидчика. Господи, как же это было трудно! Я буквально заставлял себя через все «не хочу» и «не могу». Со временем стало легче, но только до тех пор, пока он не подкладывал мне очередную «свинью», и тогда всё начиналось заново.
Я часто думал, за что мне это?! Чем я так разгневал Небеса, что меня с детства не любили в родной семье, Мерлен рано умерла, и даже здесь появился человек, который сумел отравить моё существование. Клеймо неудачника словно стояло на мне с момента появления на свет.
Однажды я понял, что должен дать ему отпор. Нет, не так низко и подло, как поступал мой противник, но его необходимо как следует проучить. Я ждал удобного момента, и он не повременил случиться. Зазнобой Лорана была одна из девушек, помогавших на кухне. И он частенько отлучался по поводу и без повода, чтобы спуститься в погреб, там она его подкармливала, и они предавались утехам. Погода этой зимой не располагала к прогулкам, и парочка нашла себе местечко поукромней. Однажды я проследил за ними. И в разгар их любовного свидания ворвался в тёмное помещение с зажжённой лампой, предварительно позвав наставника.
Картина предстала во всём своём постыдном откровении. Лорана повели к директору семинарии, я шёл вслед за ним. Он несколько раз оглянулся на меня, выражение его лица было таким, что если бы взглядом можно было убить, я бы уже был стёрт в порошок.
На разбирательстве у директора я сказал правду:
– Считаю, что такой человек не может быть священником, и дело здесь даже не в его аморальности, а в том, что он изначально неверно относится к будущему служению. Человек, не несущий ответственности за собственные поступки, не имеет права совершать таинства. Если я не прав, накажите меня.
Вскоре выяснилось, что любовница Лорана беременна. Он был отчислен из семинарии и вынужден жениться на этой