в Тулузе, Лионе, Марселе и многих других крупных городах были уничтожены. Имперские войска подавили восстание крестьян. Немало усилий для этого приложили и клирики, проповедуя возвращение к монархизму, воссоединение Церкви и государства. К Парижу приближалась стотысячная армия контрреволюционеров, подкреплённая отпущенными прусским командованием французскими солдатами для поддержания версальского правительства. Париж тоже собирал свои резервы, уже к маю армия коммунаров насчитывала до девяноста тысяч добровольцев.
– Эдуард, Вы сегодня летаете где-то в облаках?!
– Простите, мсьё Маринье, я задумался.
– Напоминаю, тема сегодняшнего урока – философия эпохи Возрождения. Охарактеризовать это направление можно отказом от общепринятой идеологии католической религиозности и обращением к личности человека. Так называемый классический гуманизм, утверждение практического критерия истины. Вспоминаются такие имена, как Мишель Монтень (учитель скептицизма), Николай Кузанский, высказавший идею единства Бога и его проявления в природе (направление пантеизма) и, наконец, Джордано Бруно, известного всем нам не только своими философскими и научными трудами, но и своей трагической кончиной: он был заживо сожжён на костре…
Сильная боль пронзила сердце. Запах гари и обожжённой плоти заполнил ноздри, всё вокруг потемнело, и, последнее, что я услышал, это был звук упавшего на пол тела. Увидел себя со стороны, лежащего на полу, а дальше темнота. Замкнутое пространство и свист в ушах, словно падаю вниз с большой высоты внутри какого-то длинного туннеля или трубы, но не разбился, плавно «приземлившись».
Слабый огонь, ещё шедший от углей, шипит под струями холодного дождя. Человеческие останки, прилипшие к столбу, ещё дымятся. Вонь невыносима. Адская боль разрывает моё существо бессилием и удушающей ненавистью.
«Ещё несколько часов назад она была со мной… а теперь её больше нет!» – эта мысль пронзала копьём.
– Эделина-а-а!.. – от собственного душераздирающего крика я пришёл в себя. Этот белый кабинет был мне хорошо знаком.
– Слава Богу, Эдуард! Как Вы себя чувствуете? – обеспокоенное лицо сестры Жанны, за нею возвышается тёмная фигура аббата Маринье.
– Ну и напугали же Вы нас! Что произошло?
– Не знаю, – с трудом прохрипел я голосом, не желающим повиноваться, язык как ватный, а в носу всё ещё ощущался тошнотворный запах гари.
– Нам необходимо вызвать врача, я боюсь, что это начало падучей…
– Не дай Бог, только эпилептиков нам не хватало! Я уже отправил человека за доктором.
– Попейте воды! – она приподняла мне голову, помогая сделать несколько глотков.
– Сегодня я освобождаю Вас от работы, мсьё Боссе, полежите здесь, отдохните, как следует, – он благословил меня и обратился к фельдшерице, – сестра, позаботьтесь о больном, а я похлопочу о хорошем питании. Молодой человек очень бледен и измождён.
Когда учитель ушёл, Жаннет (как ласково мы её называли) взяла меня за руку.
– Вы кричали, Эдуард.