длинная, утомительная, душно и хочется пить. Вспоминается прощание с Жоржем…
Мне кажется, он вовсе не спал в эту ночь. Когда я спустился с саквояжем вниз, он всё так же сидел в своём кресле и покуривал трубку. Глаза утомлённые, блестят.
– Уезжаешь?
– Да. Простите за всё, ради Бога.
– Это ты прости, Эдуард, – он поднялся и крепко обнял меня за плечи, – так хотелось бы назвать тебя сыном! Нашим сыном с Мерлен… Его глаза стали влажными, и я заметил, какие глубокие морщины появились у него возле глаз и на лбу. Сильные руки, спасшие мне когда-то жизнь, задрожали. Он всё ещё любит и страдает без неё…
Я спешил уйти, чтобы не встречаться с Мари, было бы непросто скрыть чувства, обуревавшие меня.
– Помогите Констанс! Если то, о чём Вы просили, исполнится, все надежды на Вас, Жорж.
– Не беспокойся. Я буду вечно благодарен и сделаю всё, что в моих силах. Напишу тебе, но письма не храни…
– Да, конечно.
– И пусть Бог бережёт тебя, мой мальчик! – мы ещё раз обнялись, и я, не оглядываясь, ушёл.
Как странно и непостижимо то, что случилось. Разве я мог бы себе представить нечто подобное, когда ехал гостить к Милерам?! Если бы кто-то рассказал мне подобную историю, я бы ни за что не поверил. Как причудлива порою жизнь, какие преподносит нам сюрпризы!
Закрываю глаза и вижу лицо Констанс. Она, наверное, сейчас крепко спит, а может быть и нет…
Девичья подушка вся в слезах, на лице красные пятна. Я вижу всё так ясно, словно мой дух переместился в её покои и находится рядом с нею…
– Что же в этом удивительного?
– А, это ты, Эделина. Снова твои штучки!.. Мне снится сон.
– Это тело твоё спит, а дух бодрствует, и для него нет преград и расстояний. Ты основательно всё подзабыл, мой дорогой! Пора тебя вновь обучать всему, – её громкий смех разлетелся по комнате, но лежащая на кровати Констанс не обращала на нас ни малейшего внимания, вытирая мокрым платком опухшие глаза.
«О, Эдуард! Зачем ты вообще приехал! Если бы я не знала тебя!.. Как больно, Господи, как страшно! Спаси и сохрани его в пути… Неужели я его больше никогда не увижу? Не почувствую прикосновения этих нежных рук, вкус его сладостных поцелуев, не увижу грустного блеска бездонных глаз…» – она произнесла это вслух и вновь погрузилась в себя.
– Хватит слушать этот влюблённый бред! – Эделина выдернула меня оттуда. – Не пройдёт и пару лет, как она будет вспоминать о тебе с улыбкой. Знахарка провела рукой по воздуху, словно вытирая стекло ладонью, и видение сменилось, стало очень светло, прохладно и тихо. Кажется, это келья какого-то средневекового монастыря… Смутные воспоминания встревожили моё сердце.
В этот момент дилижанс подскочил на каком-то препятствии, и я от резкого толчка очнулся. Всё никак не могу понять, сны это или явь, а возможно, я просто схожу с ума и не догадываюсь об этом? Даже если так, мне отчего-то дороги и приятны эти галлюцинации, они помогают переносить боль, отвлекают меня от реальных