Главарь радовался один. Он указывал пальцем на дорожный указатель с единственным направлением.
– Как всегда по пятницам. – Сделал заказ от имени всех Ачтояахренелчтолишвили, продолжая смеяться сквозь деланный кашель.
Варфоломей Васильевич старался не смотреть по сторонам, хотел надвинуть кепку глубже, но дрожали пальцы. Он ел, ел, ел, запивал соком, отодвигал одну тарелку, пододвигал новую, и снова неудержимо поглощал пищу.
– Да, нет. Лично? Нет. Проект, да поплавай ты со своим проектом в бассейне Саддама. Лично? Да полетай ты с ним в открытом космосе. Ага, всё, разговор окончен.
– Что это за блюдо? Периодически справлялся Бывший первый джентльмен у двоих соседей по столику. У подошедшего официанта он взял ещё с подноса мороженое.
– С орехами. – Пролепетал он.
– Ну, что? – Тоном опытного конферансье спросил Ачтояахренелчтолишвили. Ответа не предполагалось. Потом сел ближе к сцене с танцовщицами, обняв спинку стула. Его глаза пристально следили за одной из них. Через некоторое время он оглянулся на новичка. Перед ним стояло ещё на полтора часа страха и еды. Поэтому он спокойно вышел в вестибюль, и оттуда в служебный вход.
– Пошли, мой хороший. – Ласково сказал Ачтояахренелчтолишвили, когда тот вычистил последнюю мисочку. – Пойдём, одни мы с тобой остались. – Промесив снежную кашу две остановки, они в обнимку вернулись на квартиру с коврами.
Сотрудничество с представителями криминальных структур пока складывалось хорошо.
«Двое»
Она увидела у него вечером на книжной полке книгу «Энциклопедия для мужчин», Москва, 1992 год. Утром, пока он спал, открыла полистать.
«Вопрос о поле и любви имеет центральное значение для всего нашего религиозно-философского и религиозно-общественного миросозерцания». На-на-на. Ещё вот тоже цитата: «…обо всём слишком интимном не принято говорить; раскрыть свою душу, обнаружить в ней то, чем она живёт, считается неприличным, почти скандальным». Этот день запомнится мне надолго. Страсть лучшее средство от скуки и одиночества. Май, ещё холодно, но скоро лето. Под простынёй я замёрзла и поставила чайник, а он пусть лежит. Кефир он не любит. А завтрак в постель, наверное, будет ждать. Творог, сметана и сахар лучше. Присела на кровать, покрылся мурашками и открыл глаза. Я вздрогнула и стала мять смесь в тарелке.
– Дай.
– Ну, на. Гадость? Не ври, вкусно и питательно.
Ложка холодная как лёд. Он терпел.
«Мятежник»
В два часа пополудни у топчана было поставлено ведро, полное извести. А тремя часами раньше, камеру нового корпуса посетили два господина респектабельного вида. Под костюмами они носили рубашки, обувь дорогая, зарубежная. Начинающий художник-самоучка связал их визит с портретом алкаша с бородавкой, венца творенья. Может быть, они потом где-то тиснут статью, что заключённые на пятнадцать суток, такие как Ныч, напрасно проводят время, а могли бы творить на пользу республики.
В бумагах