чтобы легла ровная дорожка из воли в корпус. Холодок бежал за ворот.
Ночь в камере выдалась полезной для здоровья и очень короткой. После завтрака и работ Колинз уже сидел, любуясь испорченной стенкой. Жевал с аппетитом пастилу, купленную на базаре и принесённую мамой. Печка горела ровно, перестала навязчиво трещать внутренностями. Температура внутри поддерживалась на уровне улицы.
Колинз сбросил липкое одеяло и добавил новую картинку. Толстый морж на санках погонял в упряжке весёлого жителя Чукотского автономного округа. Несколькими штрихами вокруг он обозначил быстрый рост снежного покрова. Просторы камеры могли вместить ещё несколько уникальных рисунка. Николаич с радостью сообщил, что три последних дня срока узник своими руками приведёт помещение обратно в божеский вид.
Через пять дней бородатый мальчик испытал катарсис. Два совка с горкой ушло. Перемазался весь, костяшки пальцев покарябал, а зато портрет достойный. Старое, благонамеренное лицо с бородавкой, при кепи с привешенной на губу дымящейся папиросой.
– Где же ты такую образину выкопал, а Ныч? – Вопрос был похож на тот, который задают журналисту в неформальных интервью. Для ушей Колинза, по крайней мере.
– Чё-то и я думаю, где мог его видеть раньше?
До самых потёмок обсуждали, но не вспомнили. А утром шестого дня притащили телевизор.
«Двое»
От мужского лица. Болит. Опять по заведённому сценарию с понедельника на пятницу. Голова уже пухнет. По дому у неё бегает братишка младший, белобрысый. И вот чем кончилась защита милейшего создания от криков и шлепков, за пролитую тушь на покрашенный и высохший только-только подоконник.
– Так, ага, явное предпочтение блондинок! О, джентльмены! Это твоя защита неспроста. Вымажу горшок Белобрысика изнутри гудроном, подарю на день рожденья и снаружи красным подпись «цилиндр». И сердечко! – Тряпка посудная чуть не повредила глаз.
– Дичь какая! – Нашёл какие-то слова в ответ. Тут же, не сходя с места, были перечислены все известные миру женщины, окрашенные и рождённые со светлыми волосами. Их дурные привычки, капризы и скрытые недостатки. Моя улыбка снисхождения спустила лавину новых эмоций. Она вновь подыскивала мне жену среди круга общих знакомых.
О взаимной любви
Всё дело, я тебе объясню, только в этом.
Я хочу с тобой жарким летом убивать комаров.
Потому что уже готов
Делить этот грех с тобой.
Всё дело, я тебе объясню, только в снеге,
Только в его очень быстром беге,
Я хочу переждать этот символ смерти
Вместе с тобой.
Всё дело, я тебе объясню, если можно:
Вечной радости быть не может.
И если плакать ты любишь одна,
Спрячусь я рядом.
И холодна будет твоя щека
Радостно губ моих ждать.
Всё это стоит того,
Чтобы тебя прощать.
Часть 2
«24-ая квартира»
На работу