Указ, значит… Естественно, со всеми изощренными покараниями в случае неповиновения королевской воле!
– Но, Блэйз… Я должен был что-то сделать!
Покачав головой, Блэйз молча зарядил пистолет и подал его Освальду.
– Темнеет, – напомнил он. – Королевское слово. И здравый смысл. Если будет мало, – вот ружье. И пусть охотничий нож будет под руками на всякий случай. Эвелин? – краем глаза Блэйз заметил, как ее глаза стали совсем огромными, и тут же закатились, – а сама молодая жена сползла с кресла на пол. – Эвелин! – он побрызгал ей в лицо ледяной водой, все же опасаясь прикоснуться. – Да не будет тебя никто приносить ни в какую жертву! Это, – для меня, на всякий случай… А про королевский указ я ничего не знал! Иначе никакой бы свадьбы не было! Я не насильник, Эвелин! И никогда бы не принудил тебя к браку!
– Правда? – Эвелин все еще не могла избавиться от ужаса.
– Правда, правда, – устало выдохнул Блэйз. – Освальд! Помоги ей встать, – ты же знаешь, я не могу!
Его величество в один миг оказался рядом с девушкой. Приобняв, он поднял ее и усадил в кресло, а затем быстро возвратился на свое место, поближе к оружию.
– Похоже, придется тебе все рассказать, – вздохнул Блэйз, налив себе вина, а Эвелин, – еще одну, довольно щедрую порцию крепкой настойки и усаживаясь рядом в кресло. – Пей, не бойся, – мы вовсе не собираемся тебя подпаивать. Да ты и сама не захмелеешь, услышав эту историю. Было время, когда мы с Освальдом решили искоренить из королевства всю нечисть, – ее тогда и правда как-то слишком много развелось. Мы многое прошли, – и почти вычистили королевство. Вампиры, оборотни, демоны, колдуны, – ты даже не представляешь, сколько ее здесь было, этой дряни. Нет, знахарей и лекарей мы не трогали, как и колдуний, действующих во благо, – ну, или во всяком случае, которые старались помогать и быть полезными. Уничтожали только отъявленное зло. Это был долгий поход. И непростой. Однако, он нам удался. До тех пор, пока мы не набрели на маленький домишко старой мерзкой и совершенно дряхлой ведьмы, – вот, если откровенно, такой она была несчастной, что я бы даже побрезговал такую убивать, – даже предлагал всего лишь запретить ей колдовство, предупредив о королевском наказании, или попросту изгнать, – ну, в крайнем случае, заточить в темницу. Освальд, – как оказалось, – совершенно справедливо, был со мной категорически не согласен. Он считал, что, раз уж мы решили истребить всю нечисть, – действовать нужно решительно, безжалостно и наверняка. И все же я собирался предложить старухе добровольно отказаться от колдовства, – никогда у меня рука не поднималась на стариков, – как, впрочем, и на невинных и очаровательных юных девушек, какими бы глупостями не была бы забита их голова, – он усмехнулся, бросив взгляд на Эвелин. Теперь, когда ее ужас рассеялся, она выглядела по-другому. Немного расслабившись, она удобно умостилась в кресле, глаза стали нормального размера, а на щеках даже чуть заиграл