деньги банку, а анонимно пожертвовал ту же сумму десяткам приютов и наркологических клиник по всей стране.
Благотворительностью Дэви занимался и по сей день, но теперь в горном убежище появился шкаф, в котором хранилось три миллиона долларов.
– А чем мне еще заниматься? – спрашивал Дэви. – Садоводством?
Милли положила деньги обратно во внутренний карман. Вдруг они понадобятся для поисков Дэви?
Клиника располагалась в четверти мили от дома, то есть в пяти минутах ходьбы. Милли представила себе кабинет и мысленно перенеслась в него.
Ничего не вышло.
Черт подери! Неужели она все придумала? Неужели так и сидела в квартире?
Трос с проушиной, болт и цементное кольцо так и лежали в углу гостиной, где Милли их бросила.
В клинику Милли отправилась пешком. Она пинала опавшую листву, не в силах наслаждаться нежными оттенками просыпающихся деревьев. Хотелось разыскать Дэви, хоть что-то предпринять. Но Милли не представляла, где может находиться Дэви и как его искать. Дэви вернется к ней, когда сможет.
Хватил ли ей сил?
Ждать труднее всего.
2. «Это не его кровь»
Дэви прыгнул на северо-запад Вашингтона, в проулок, тянущийся за Девятнадцатой авеню, чуть восточнее Университета Джорджа Вашингтона. Стояла прохлада, тротуар блестел от недавнего дождя, но в столице было куда теплее, чем в Нью-Йорке, и подворотни не пахли мочой. С пожарных лестниц и с проводов текла вода. Дэви поднял ворот куртки, пониже опустил голову и свернул к освещенной улице.
Там, где проулок расширялся перед магазином, у стены стояла картонная коробка от холодильника, защищенная от влаги разорванными полиэтиленовыми пакетами. Драное одеяло, служившее дверью, наполовину отодвинули в сторону, и Дэви увидел две пары глаз, в которых отражался свет ртутных ламп. Глаза были детские.
Дэви замер. Дети видели, как он появился? Едва различимые лица отодвинулись от «двери» и исчезли. Дэви вздохнул и, не приближаясь к коробке, опустился на корточки.
– Эй, ребята, где ваши родители?
Ответа не последовало.
Из внутреннего кармана Дэви вытащил фонарик, опустил его и зажег. Двое детей зажмурились от неяркого света. Они оказались чище, чем ожидал Дэви, а спальный мешок, один на двоих, казался новым. В ближнем к Дэви личике легко угадывались черты индейцев майя. Да, глаза темные, блестящие, густые волосы цвета воронова крыла. У другого ребенка кожа светлее, волосы соломенные, но черты лица те же. «Девочки», – решил Дэви.
– ¿Donde está su madre?[2] – попробовал он спросить.
Старшая девочка, наверное лет восьми, неохотно ответила:
– Está trabajando. Una portera[3].
Ясно, для должности вахтера хороший английский не требуется.
– ¿Y su padre?[4]
Девочка лишь покачала головой.
– ¿De dónde es usted?[5]
– Чьяпас.
Ясно, мигранты. Дэви представил