и не перечесть, катушки по ночам наматывать, например.
Но главная причина беспокойства, настырно, как жук древоточец, сверлящего мозг Икара, была в другом. Мастером Дедалом завладела какая-то идея, которую он отказался озвучить даже собственному сыну и главному помощнику. По его бормотанию, да и по самой конструкции Икар, конечно, со временем стал улавливать некий замысел, но до конца понять его так и не смог.
Вот, например, центр всего механизма – переплетение тонких медных трубок, стеклянных и хрустальных колб, исписанное какими-то непонятными знаками и так неприятно напоминающее человеческое сердце.
Каркас висел над центральной площадкой, но до сих пор не был подключен ко всей системе. Там явно должен был располагаться какой-то накопитель или средоточие силы, но какое?
Последней странностью был то, что на днях Икар заметил у отца на столе карту острова, но на ней были обозначены такие дороги, которых на Крите точно не было, и несколько ярких точек там, где нет никаких поселений. Но по очертанию береговой линии точно было понятно, что это Крит! Опять загадка какая-то, небось карту эту тоже тельхины состряпали.
– Отец, все готово! – крикнул Икар, закончив дело и свои безрадостные размышления.
Дедал лишь кивнул в ответ, не удостоив сына ни похвалы, ни благодарности.
«Все-таки мне придется напомнить ему, ведь если он не завершит работу для ванакса в срок, его в лучшем случае изгонят с острова, а в худшем… про это даже думать не хочется», – размышлял Икар, поднимаясь по лестнице к отцу на его «островок», где на небольшом деревянном столе и прямо на полу были разбросаны свитки с записями и заметками, глиняные и каменные шестеренки разных диаметров, медные трубки, баночки с какими-то веществами и другие объекты не очень понятного назначения.
– Что еще?! – рявкнул Дедал, увидев, что сын забрался в его логово.
Икар в очередной раз проглотил обиду и как можно более спокойно произнес:
– Отец, у меня был разговор со жрицей Оталиссой. Она утверждает, что до Тавромахии остается максимум пара недель, и что Бык для тренировок должен уже быть закончен. Она спрашивала, чем занят мастер, но я не смог ей ответить… Я сделал практически все, и думал, может быть, ты захочешь… – Икар нерешительно замолк, видя, как лицо отца исказилось злостью.
– Что я должен по-твоему захотеть? Возиться с деревяшками, мастерить каких-то движущихся коров, чтобы эти безмозглые юнцы могли подготовиться к играм? Ты сделал все так, как и планировал?
– Да, отец, – смиренно отвечал Икар.
– Вот и доделывай сам, с подмастерьями! Даже с какой-то игрушкой не можешь справиться?!
– Могу, отец, – поднял голову оскорбленный Икар. – И могу очень хорошо, ты был мне хорошим учителем.
Дедал даже не заметил этого рокового прошедшего времени в словах сына. Ведь когда-то он действительно был хорошим отцом и наставником, внимательным и чутким к таланту своего наследника, а теперь он стал кем-то