которое доставляет вам общение с ним.
– Глупости! – взорвался я.
Миссис Грэхем вновь обратила на меня взгляд, полный тихого, печального удивления, в котором, хотела она того или нет, я почувствовал укор.
– Так вы не примете книгу? – спросил я, но уже не так резко.
– Отчего же, с радостью приму, если вы позволите мне за нее заплатить.
Я назвал точную цену и стоимость доставки, стараясь говорить как можно спокойнее, хотя на самом деле готов был расплакаться от досады и разочарования.
Она извлекла из кармана кошелек и невозмутимо отсчитала деньги, но сразу отдать не решилась, а, внимательно глядя на меня, промолвила успокаивающим, ласковым тоном:
– Вы чувствуете себя оскорбленным, мистер Маркхем… Жаль, я не смогла доходчиво объяснить вам, что… что мне…
– Я прекрасно вас понимаю, – перебил я. – Вы думаете, что, если примете сейчас от меня эту безделицу, то в дальнейшем я могу этим злоупотребить. Но вы ошибаетесь, и, если сделаете мне одолжение, приняв книгу, поверьте, я не буду лелеять никаких надежд и не буду считать это основанием для будущих одолжений. Нелепо говорить, что вы будете чувствовать себя обязанной мне, – ведь понятно же, что в данном случае обязанным становлюсь я, а одолжение делаете вы.
– Что ж, ловлю вас на слове, – ответила она с ангельской улыбкой и положила ненавистные деньги назад в кошелек. – Но, чур, не забывать!
– Я-то не забуду… то, что сказал, только не карайте меня за самонадеянность, окончательно лишив своей дружбы, и не требуйте, чтобы я заглаживал вину, держась от вас на более почтительном расстоянии, чем прежде, – сказал я, протягивая руку на прощание, поскольку был чересчур взволнован, чтобы оставаться долее.
– Так и быть! Оставим все как есть, – ответила она и смело вложила свою руку в мою, но, когда я ее пожимал, мне стоило большого труда удержаться и не прижать ее к губам, что было бы самоубийственным безумием, так как я и без того не в меру обнаглел, и еще один сумасбродный поступок привел бы к крушению всех моих надежд.
Домой я чуть не бежал, подгоняемый горящим от возбуждения сердцем, не замечая палящего полуденного солнца, забыв обо всем, кроме той, с кем только что расстался, не сожалея ни о чем, кроме ее неприступности, собственной поспешности и бестактности, а также не страшась ничего, кроме ее лютой непреклонности и своей неспособности ее перебороть, и не уповая ни на что… Но довольно! Не буду больше докучать тебе своими противоречивыми надеждами и страхами, своими серьезными размышлениями и намерениями.
Глава IX. Змея подколодная
Хотя теперь вполне можно сказать, что от моей привязанности к Элизе Миллуорд не осталось и следа, я все-таки не прекратил свои визиты в дом викария, ибо хотел, как говорится, пощадить самолюбие бывшей возлюбленной, не причиняя ей лишних страданий, не навлекая на себя ее гнев и не сделавшись притчей во языцех. Кроме того, если бы я вообще перестал у них бывать, викарий, считавший, что я прихожу в его дом если