божился, что не продал бы эту парочку даже за пятьдесят тысяч фунтов, и желал знать, кто еще разгуливает с двадцатью пятью тысячами фунтов на манишке и еще двадцатью пятью тысячами на мизинце. Такого человека попросту не существует. А если бы и существовал, то не осмелился бы носить подобные сокровища. Но он, Розенталь, смело это делает, и он нам расскажет почему. Никто не успел и глазом моргнуть, как он выхватил огромный револьвер!
– Как, за столом?!
– За столом! Прямо посреди речи! Но это еще были пустяки по сравнению с тем, что он собирался сделать. Он хотел, чтобы мы позволили ему написать свое имя пулями на противоположной стене, чтобы показать нам, почему он не боится разгуливать в этих своих бриллиантах! Этому животному Первису, его боксеру, вышибале, которому он платит, пришлось вмешаться и убедить своего хозяина не делать этого. На несколько мгновений там началась настоящая паника. Один парень громко молился под столом, а официанты бросились врассыпную.
– Что за дикая сцена!
– Достаточно дикая, но я предпочел бы, чтобы они не стали ему мешать. Пусть бы начал палить. Ему так хотелось показать нам, как именно он способен позаботиться о своих фиолетовых бриллиантах. И знаешь, Банни, мне так же сильно хотелось на это посмотреть.
И Раффлс наклонился ко мне со своей ленивой лукавой усмешкой, наконец-то прояснившей для меня скрытый смысл его визита.
– Так значит, ты и сам уже положил глаз на его бриллианты?
Он пожал плечами.
– Я вынужден признать, что это ясно как божий день. Но да, я о них мечтаю! Откровенно говоря, они уже довольно давно не идут у меня из головы. Трудно столько слышать об этом человеке, о его телохранителе и его бриллиантах и не почувствовать, что ты просто обязан попытаться их заполучить. Когда же дело доходит до размахивания револьвером и практически бросания вызова всему миру, эта попытка становится практически неизбежной. Она мне буквально навязана. То, что я стал свидетелем этой сцены, Банни, – это судьба. И кто, как не я, должен принять этот вызов. Мне только жаль, что я не мог встать и объявить честно и откровенно.
– Что ж, – произнес я, – насколько я понимаю, в деньгах мы явно не нуждаемся, но, конечно же, ты можешь на меня рассчитывать.
Возможно, я произнес это без особого энтузиазма. Я честно старался, чтобы это прозвучало иначе. Но не прошло и месяца после нашей вылазки на Бонд-стрит, и мы уж точно могли еще довольно долго позволить себе хорошее поведение. Наши дела шли вполне неплохо. По его совету я нацарапал пару статей. Вдохновленный Раффлсом, я даже накропал рассказ о нашем ограблении. Так что новых приключений я совершенно не жаждал. Я считал, что денег у нас достаточно, и надеялся на то, что Раффлс это тоже понимает. Со своей стороны, я считал лишний риск совершенно неоправданным. Тем не менее я не хотел, чтобы он решил, что я отказываюсь от обязательств, принятых на себя около месяца назад. Но внимание Раффлса привлекло отнюдь не мое явное нежелание ввязываться