делал первый рейс. Парню очень нравилось на этом теплоходе – рейсы хорошие, экипаж душевный, каюты неплохие, внутренняя отделка деревом, а главное, качка очень плавная, спокойная, с большим периодом, и в каюте отдыхать после вахты – удовольствие, спальное место-то вдоль продольной оси. А то, до этого он работал на «Пионере»: надстройка в корме и кровать была расположена поперёк: головой к левому борту, ногами к правому (или наоборот, это по желанию). Только качка начиналась побольше – летаешь вверх-вниз, как на каком-то странном аттракционе, компот, выпитый за обедом, так и норовит вырваться на волю; да ещё и при каждом «завале на борт», то ногами упираешься в переборку, то головой стукаешься в противоположную – спать невозможно. На лесовозе в этом отношении хорошо: продольная качка почти не ощущается – надстройка в центре теплохода, а бортовая балует легким покачиванием слева направо, укачивает, как мама в люльке.
Когда Алексей сменялся с утренней вахты, он слышал, как третий помощник говорил капитану, что получено штормовое предупреждение. Ну, что ж, не первый раз. Теплоход двигался вдоль по Ла-Маншу, какие тут шторма, а до Биская ещё не скоро, сутки почти. Алексей пообедал и уселся с книгой за стол в каюте. Иллюминатор от воды был на высоте метров трёх, поэтому парень приоткрыл его на пару сантиметров, зафиксировав винтовым «барашком» – пусть в каюту поступает свежий воздух. Закрепляя «броняжку» парень бросил взгляд на воду – легкое волнение, редкие барашки, гребни нечёткие: «Балла два-три», – подумал парень, про себя усмехнувшись, вот оно предупреждение, где он, шторм. Опять ложная тревога. Зря только недавно Саня-сменщик заглядывал и предупреждал, чтобы закрыл «окна и двери».
Алексей углубился в чтение и вместе с героями романа смело сражался с врагами короля, естественно на стороне мушкетёров. Его романтический настрой неожиданно был прерван целой ванной забортной воды, которую Царь морей протолкнул – таки в узкую щель приоткрытого иллюминатора. По палубе сразу же поплыли тапочки, а Леха, отплёвываясь от соленой влаги, мокрый и опешивший, бросился выполнять рекомендацию по подготовке к шторму. Закрывая «броняжку» парень опять посмотрел на море – вроде ничего не изменилось – откуда этот «сюрприз»? Хотя нет, волнение стало побольше, пожалуй, уже балла на четыре, но ветер значительно окреп, срывал барашки с верхушек волн и бросал далеко, шквалом рассеивая и создавая сильный горизонтальный поток, практически дождь. Вот таким одним порывом ветра Нептун метнул в оставленную двухсантиметровую щель пригоршню воды, а Алексей получил «подарок» – почти три ведра моря – размер точный: замерен тряпкой и личным старанием.
«Шенск» подвернул и двигался уже на траверсе французского Бреста. Лесовоз уверено и не спеша, чуть наклонившись от волны влево сначала карабкался на волну, а достигнув вершины, выпрямлялся, зависал кормой и баком над водой, валился направо и правой скулой падал навстречу новой волне, создавая брызги и пену. И опять … медленно вверх… и значительно быстрее вниз.