стороны.
Подпоручик насторожился и отстегнул крышку кобуры.
– Кто идет?! – раздался оклик.
– Свои. Пленных ведем. Это мы – Сазонов и Голицын, – раздались голоса с ясно сквозившими радостными, горделивыми нотками.
Трофей окружили любопытные солдаты.
– По местам!.. По местам!.. – приказал подпоручик.
– А вы, – обратился он к Голицыну и Сазонову, – отведите пленных к ротному, а потом с ними же прогуляйтесь в штаб полка, – и, подумав, прибавил:
– В награду – три часа на обсушку.
– Покорнейше благодарим, ваше благородие! – радостно воскликнули оба, ибо обсушиться и попить чайку теперь было мечтою каждого.
– Позвать ко мне подпрапорщика! – приказал подпоручик.
– Господин подпрапорщик, вас требует полуротный!.. – ушло в темноту… И через минуту подпрапорщик Ковтун уже стоял перед подпоручиком в почтительной позе, поправляя съехавшую на живот кобуру.
– Чего изволите, ваше благородие? – участливо вопросил Ковтун.
– Я пройду на минутку к ротному, а вы останьтесь здесь за меня и присмотрите.
– Слушаюсь! Не извольте беспокоиться, – прозвучал знакомый бас.
Ротный командир встретил подпоручика сурово.
– Вы почему оставили своих людей? – грозно спросил он, подавая руку.
– У вас, наверно, есть какие-нибудь серьезные причины?
– Никак нет, господин капитан, – смущенно ответил подпоручик.
– Я пришел узнать, когда будет нам смена: люди совсем перемерзли и промокли – все дрожат.
– Смена придет своевременно. Вам нечего об этом беспокоиться.
– А неизвестно, долго ли мы будем здесь стоять? – как-то машинально спросил подпоручик, а сам подумал: «Чего я задал такой глупый вопрос?»
– Чего вы меня об этом спрашиваете? Стоять мы будем здесь ровно столько, сколько нужно, ни одной минутой больше, ни одной минутой меньше. Больше у вас нет никаких вопросов?
– Никак нет.
– Тогда до свиданья. Потрудитесь не оставлять полуроту без приказания. Вы подаете дурной пример вашим подчиненным…
Наступил и прошел третий день и третья ночь так, как обыкновенно в сводках отмечалось: «Без перемен».
Подошла и четвертая ночь, – четвертая ужасная ночь. Дождь лил как из ведра. Окопчики по щиколотку наполнились водой. Солдаты то и дело черпали воду и жидкую грязь котелками и плескали ее за бруствер.
Этими звуками расплескиваемой воды, стуком котелков и мерным падением дождя и нарушалась ночная тишина.
Днем опять был обстрел. Двух убило, семерых ранило. Убитые лежали в грязи и мокли. Раненых унесли.
Подпоручик сидел в своей яме молчаливо.
Угрюмые мысли давили его мозг и доводили его до отчаяния.
«Какой ужас эта война, – думалось ему. – И зачем я пошел на военную службу? Почему она меня так привлекала и даже эта самая война казалась такой заманчивой и интересной? А если бы я не был военным – тогда?
Тогда бы мне