все наше. Не ваше, нет.
– Именно, – сказал Самад.
– Что?
– Это должен сделать ты, Арчи.
– Да что ты говоришь.
– Джонс, судьба смотрит тебе в глаза, а ты гоняешь колбаску, – с издевкой произнес Самад, все еще не отпуская доктора.
– Полегче там. – Арчи пытался следить и за дорогой, и за Самадом, который запрокинул голову Болена так, что шея чудом не сломалась. – Слышь, я же не говорю, что он не заслуживает смерти.
– Так сделай это. Сделай.
– Но, черт, почему тебе это так важно? Знаешь, я еще никого не убивал – вот так вот, лицом к лицу. И нехорошо убивать в машине… Я не могу.
– Джонс, это просто вопрос того, что ты будешь делать, когда осыплются крошки. Именно это меня чрезвычайно интересует. Предлагаю сегодня давнишнюю веру применить на практике. Провести, если угодно эксперимент.
– Не понимаю, о чем ты.
– Хочу узнать, Джонс, что ты за человек. На что ты способен. Неужто ты трус, Джонс?
Джип резко затормозил.
– Какого черта!
– Ты ни за что не болеешь сердцем, Джонс, – продолжал Самад. – Ни за веру, ни за политику. Ни даже за свою страну. Как ваши смогли нас завоевать – для меня загадка. Ты же фикция!
– Чего?
– И идиот к тому же. Что ты скажешь своим детям, когда они спросят: кто ты, что ты из себя представляешь? Ты будешь знать ответ? Ты когда-нибудь его узнаешь?
– Если это так чертовски сложно, скажи, кто ты?
– Я мусульманин, человек, сын, правоверный. Я доживу до конца света.
– Ты алкаш и наркоман, ты сегодня под кайфом, верно?
– Я мусульманин, человек, сын, правоверный. Я доживу до конца света, – речитативом повторял Самад.
– И какого дьявола это значит? – закричал Арчи, схватив доктора Болена и притянув его залитое кровью лицо к себе так, что они почти соприкоснулись носами.
– Ты, – прорычал Арчи. – Пойдешь со мной.
– Я бы да, но, мсье… – протянул доктор скованные запястья.
Ржавым ключом Арчи отомкнул наручники, вытолкнул доктора Марка-Пьера Перре из машины и повел, упираясь дулом в основание его черепа, прочь с дороги в темноту.
– Ты хочешь убить меня, юноша? – спросил на ходу доктор Болен.
– Похоже на то, – сказал Арчи.
– Могу я молить о пощаде?
– Как хочешь, – ответил Арчи, подталкивая его вперед.
Пять минут спустя Самад услышал из машины выстрел и подскочил на месте. Прихлопнул мошку, кружащую вокруг руки в поисках места для очередного укуса. А когда поднял голову, увидел, что Арчи возвращается: весь в крови, сильно хромая, то появляясь и вспыхивая в свете фар, то теряясь и пропадая во тьме. В луче его белокурые волосы становились полупрозрачными, и было видно, что он очень юный; круглое, как луна, лицо казалось лицом большого ребенка, головой вперед входящего в жизнь.
Самад. 1984, 1857
«Испытание крикетом – за какую команду вы болеете?..