пожалуйста, умерь свою прыть! – закричал я своей подруге, – я не могу так быстро идти, как ты. Я же не спидер, в конце-концов.
– Ты же знал куда летишь, вот и надо было одеваться соответственно, – «уколола» она меня.
– Чёрт тебя забери! Я, что, двадцать раз должен тебе объяснять, как я сюда попал, – возмутился я эгоизмом девушки, – я же не по своей воле!
После моего возмущённого восклицания, она всё же замедлила шаг, и я вскоре догнал её. Теперь мы шли рядом. Я частенько останавливал взгляд на её одежде и, если честно, завидовал – мне бы так быть одетым: высокие голенища ботинок не позволяли песку попасть внутрь, толстые подошвы не пропускали жар, исходящий от песка, а уж о комбинезоне и говорить нечего.
Даа, мне бы такую одежду, в очередной раз позавидовал я и облизал пересохшие, начавшие покрываться сухой корочкой, губы.
Мы шли уже часа три, а впереди, сколько видели глаза, простирался всё тот же, сверкавший под лучами жаркого двойного солнца песок, и не было даже намёка на какое-нибудь деревце. Даже кустарник, типа перекати поле, не рос здесь. Здесь была вотчина песка – вокруг песок, песок, только песок и ничего более! Хорошо ещё, что я по совету Гвен, закрыл лицо полотенцем, оставив только узкую щелку для глаз, а то бы давно ослеп, а лицо от ожогов покрылось бы волдырями.
Кофр я давно бросил, вытащив из него и надев на себя несколько рубашек и рассовав мелочь по карманам.
Моё тело покрылось обильным потом, и мне даже казалось, что моя одежда промокла насквозь, но она была сухой и, как ни странно, я сейчас переносил зной легче, чем в начале приземления. Совет Гвен надеть на себя побольше рубашек и закрыть лицо полотенцем, как нельзя вовремя пригодился мне.
Гвен продолжала уверенно идти впереди, а я, оскальзываясь, постоянно останавливаясь, чтобы вытряхнуть песок из туфель, плёлся позади.
Несмотря на свою хорошую физическую подготовку и желание не показаться слабаком, я окончательно и бесповоротно вымотавшись, запросил небольшого отдыха.
Каково же было моё удивление, когда Гвен, моя дорогая Гвен, услышав мою просьбу, мешком повалилась на песок. Её лицо было бледно, пот ручьями тёк по щекам, а руки мелко-мелко дрожали.
– Господи, Гвен! – ахнул я, – зачем же ты так, а?! Мы могли бы раньше устроить отдых. Гордость здесь не к месту, ты же слабая женщина…
– Я не слабая женщина, – услышал я её прерывающийся шёпот.
– Конечно, конечно, – поспешил я согласиться с ней. – Ты не разговаривай много, ты помолчи, ты отдыхай, пожалуйста…
Восстановив дыхание и передохнув, я помог Гвен, тоже немного отдохнувшей, подняться с песка, и мы пошли дальше, но уже не так быстро. Гвен сбавила обороты.
Впереди был всё тот же горячий, режущий своим блеском глаза, песок, а сверху два, посылающих свои обжигающие лучи, солнца. Я совершенно выбился из сил. Гвен тоже. Я это видел и чувствовал.
В своём движении мы были похожи на двух выпивших виски людей. Мы, еле передвигая ноги, часто спотыкаясь и падая,