замечала этот отблеск пламени в его глазах и иногда боялась своего дядю из-за этого. Если бы он не был к ней всегда добр, добрее, чем её мать, то она считала его злым колдуном.
– Что она может знать? – Константин поддержал сестру, он всегда её поддерживал.
– Она её видела, – проговорил Адам. – Опиши, какова она. – и старший князь выжидательно посмотрел на племянницу.
– Во-первых, она брюнетка… – начала девочка не спеша, радуясь, что оказалась в центре внимания.
Взрослые переглянулись.
– На это наверняка уже обратили внимание, – произнесла Анна. – Они же оба светловолосые.
– Да, обратили, – вставила Анжелика, прекрасно понимающая, о чём идёт речь.
– Кто? Царь? – спросил Адам, нахмурившись.
– Он-то обрадовался, что у них наконец кто-то родился. Это всё его жёнушка. Елизавету она не любила никогда, – отвечал за девочку её младший дядя. – Вот и воспользовалась случаем… А так как тебя видели с Lise чаще всего, то никто не сомневается, в кого девчушка пошла мастью, – и Константин усмехнулся криво. Старшего брата он никогда особо не любил. Всю жизнь, сколько бы он ни помнил себя, младшего князя Чарторыйского сравнивали с Адамом не в его, Константина, пользу. И нынче, когда оба стали взрослыми, он никогда не упускал случая поддеть “нашего книжника и фарисея”, как он звал старшего брата.
– Так Александр её признал? – уточнил Чарторыйский-старший.
Анна кивнула.
– Какое благородство, надо же. Они оба такие благородные, – проговорил он, горько улыбнувшись. – Признаться, меня иногда тошнит от их великодушия. Оказали милость несчастному пленному и заслужили место на небесах…
– Адам! – одёрнула его сестра. – Подумай об Анеле. Мы и так уже…
– А пусть знает, – глаза его сверкнули, свечи на столе разгорелись ярче. – Ей тоже полезно знать, чего стоит благородство москальских государей.
– Интересно, что твой принц запел, если бы родился мальчишка, – спокойно проговорил Константин, видя, как мрачнеет лицом его сестра.
– Сделал бы то же самое, не сомневаюсь, – отвечал его старший брат, наливая себе ещё вина.
– И на русский престол бы сели Чарторыйские? – продолжал Константин. – Да ты этого хотел, Жорж Данден, я знаю, как ты обрадовался, когда пришли вести о беременности Элизы. И мама наша была вне себя от радости.
– Но что мы будем делать сейчас, вот в чём вопрос, – произнесла Анна, прервав младшего брата. – Государь уже всё знает. Когда твою дочь понесли крестить, то царь, поглядев на неё – а она очень похожа на нас всех, это уже заметно, – спросил у статс-дамы, держащей младенца на руках: “Сударыня, возможно ли, чтобы у отца-блондина и матери-блондинки родился чёрненький ребёнок?” Принц и принцесса побледнели, как полотно. А эта статс-дама – совсем не дура, хоть и чухонка, – отвечала: “Государь, Господь всемогущ”.
– “Господь