что эти птицы – прирожденные пессимисты? Что они готовы тотчас поверить в худшее? Почему же тогда именно голубь олицетворяет Святой Дух?
– Я… я не знаю. Я над этим не думала.
– Хотя в чем-то ты права, – неожиданно смягчился Денис. – С чего бы голубю быть оптимистом? Никого из представителей птичьего рода не убивали в таком количестве, как голубей. Я читал, что в Америке только за десять лет в конце прошлого века были убиты миллионы странствующих голубей. Можешь себе представить? Миллионы! А вот когда их всех перебили, тогда установили мемориальную доску. Это человек умеет. Сначала убить, а потом поставить шикарный памятник.
– Ты говоришь о…
Он не дал ей договорить:
– О голубях. Разве ты не слушала?
– Нет, я все слышала.
– Погода хорошая! – Он с наслаждением втянул воздух. – А ведь обещали дождь. Человек не может не солгать, даже составляя прогноз погоды.
– Ошибиться, – поправила Соня. – Неужели ты думаешь, что синоптики сознательно нас обманывают?
– В том-то и дело, что бессознательно. В этом-то вся и беда.
– На самом деле ложь не так уж страшна, – взвешивая каждое слово, предположила Соня. – Я не имею в виду какую-нибудь глобальную, политическую ложь. Но на бытовом уровне иногда проще утаить правду, и никому это не приносит вреда.
Денис снял очки, но взгляд его остался непроницаемым. Покосившись на шагающего позади Андрея, он негромко спросил:
– А если бы ты выяснила, что у твоего больного неизлечимый порок сердца и операция уже не поможет… А он не догадывается об этом и собирается, допустим, жениться. Ты бы солгала ему или сказала правду?
Соня с сожалением покачала головой:
– Ты плохо представляешь человека с тяжелым пороком сердца… Такие люди всегда знают, что с ними, потому что их наблюдают с самого рождения. А неоперабельные больные обычно не доживают до возраста, когда можно жениться…
Но эти печальные подробности Дениса мало интересовали. Он нетерпеливо спросил:
– Но я же говорю – допустим! Ты бы лишила его нескольких месяцев счастья?
– Не знаю. Это слишком трудный вопрос. Мне ни разу не приходилось стоять перед таким выбором. Может, и не лишила бы.
– А как же его жена? – Голос зазвучал строго. – Чем для нее обернулась бы твоя ложь во спасение? Вдруг она забеременела бы за это время?
Он остановился, кусая губы и глядя на синий скалистый берег по ту сторону реки, на ощупь нашел ее руку.
– Человек должен знать, если он болен. Тем более каждый догадывается о своей болезни.
Отгоняя темную тревогу, возникшую в солнечном колыхании воздуха, Соня шутливо хлопнула его по мгновенно напрягшемуся животу.
– Но ты-то здоров, судя по всему! Зачем тебе об этом думать?
– Да, – он с облегчением улыбнулся, – я здоров. Ты уже догадалась, куда мы идем? А ты, мой верный Санчо Панса?
Он на ходу обернулся к Андрею и легонько ткнул его в бок. Тот увернулся и молча пожал плечами.
Наклонившись к Денису, Соня шепнула:
– Слушай,