очередная волна возбуждения. – Но я смогу это проверить, если проведу ритуал. Один замечательный ритуальчик, позволяющий мне отследить… хм… как учил ещё сам Меедорн, да не облысеет во век его седая голова… отследить наш Осколочек по эманациям! Ха-ха-ха! По самым психически неустойчивым, вкуснейшим отпечаткам Силы! Ха-ха-ха-ха-а-а-а-а-а!
– Но… это же невозможно… – вздохнул Люсий и с удивлением посмотрел на карлика, а тот с детской улыбкой отплясывал вокруг него сумасшедший танец, потрясая Чашей. Смертоносные искры едва не выплёскивались на землю, но всякий раз этому эксцентричному мастеру удавалось совершенно интуитивно удержать равновесие, не дав выплеснуться чудовищной мощи. – Такое доступно лишь архимагам, насколько я слышал, да и то при некоторых сложных условиях.
– Верно! Верно! О, самый тупоголовый из гениальных отроков! Я подарю тебе свободу и отпущу на волю, наградив самым радостным пинком, что ты в счастливом полёте приземлишься в родной Кливии, если мы добудем Осколочек! Ха-ха-ха! Мы спасём весь мир! Вдвоём! Как Лаэрт и Лавейн сделали это полтораста лет назад после нашествия Хаоса! Спасём и уничтожим его во славу Шарги и всех возлюбленных острозубьих бабушек, клянусь моим фингалом, полученным от самого Белого Единорога!
– Вам нехорошо, Хозяин? – Люсий отпрянул от Чаши, она вспенилась алыми искрами и фыркнула на парня фиолетовыми пузырями. Из сосуда высунулась омерзительно довольная кабанья морда с почти слоновьими ушами, облизнулась на кливийца, радостно хрюкнула, но тут же спряталась назад, заметив Зара.
– Да! Да! Да! Мне ещё ни разу не было насто-о-олько нехорошо, как сейчас, ты, Чудная Человечность Человеколюбивых Чудомордов! Аха-ха-ха! У-и-и-и-и-и! – голос карлика сорвался на восторженный фальцет. Карлик проделал невероятное танцевальное па и взмахнул пылающей Чашей, выстрелив сразу тремя струями фиолетового, оранжевого и розового пепла, они взметнулись ввысь и обрушились в нескольких метрах от остолбеневшего паренька на землю, обрисовав потрясающий воображение, сияющий трёхцветный узор почти в два человеческих роста.
– Что вы делаете, Господин? – закричал слуга, пытаясь перебить рёв разгорающейся Чаши.
– Схожу с ума от сча-а-а-стья как последний идиот! Разве не понятно? А что ещё нужно делать в этом замечательном сумасшедшем мире?
– Вы же спалите всё вокруг! Стойте! Пожалуйста! Хозяин!
– Именно! Именно так, мой ретивый пентюх! Спалим же этот прекрасный грешный мир, чтобы он возродился в очищающем пламени доблестным вдохновение-е-е-ем! – голос Зара от волнения срывался то на ликующий фальцет, то почти на рычащий хрип. – Аха-ха-ха! Возродился как нагая нимфа в струях водопада надежды! Как феникс в лучах пламенеющей Зари Веры! Как таленги в пределах Вуали Теней! Аха-ха! Аха-ха-ха-а-а! А-ха-ха-ха-а-а-а-а-а-а-а!!!
Чаша окатила сверкающий узор такой ослепительной волной, что Люсий с криком упал на землю. Причудливая стена света стала подниматься, отбрасывая непередаваемые